К концу апреля обстановка на советско-германском фронте резко обострилась. 20 апреля Сталин дает телеграмму Рузвельту, в которой сообщает, что для обмена мнениями по поводу открытия второго фронта в Европе в США приедет Молотов. О кознях англичан Молотову не докладывали, хотя Молотов знал о них и так. Он сказал: «Да англичане не хотели, чтоб я летел к Рузвельту». Отправляя новый экипаж в дорогу, Голованов строго предупредил: «За рубежом придется отказаться от чужих самолетов. Если окажется необходимость, поезжайте на поезде или на машине на случай выполнении ответственного задания». А Сталин на гибель командира экипажа Асямова сказал Голованову: «Ну и союзнички у нас! Надо за ними смотреть в оба!»
К 10 мая самолет был готов. Сталин обещал Рузвельту прибытие делегации к 10–15 мая. Англичане и здесь показали себя – они не торопились принимать самолет у себя. Вылет состоялся только 19 мая. Главный пассажир – руководитель делегации летел под именем «Мистер Браун». Направляясь к союзникам, Молотов не баловал себя иллюзиями. Ни он, ни Сталин не верили, что удастся договориться об открытии второго фронта. «Но настаивать и даже требовать, – говорил он, мы были обязаны». Тем более что союзники это обещали. Английский премьер Черчилль подписывать коммюнике об открытии второго фронта наотрез отказался, но присутствовал при подписании договора между СССР и Великобританией. Договор касался организации союза стран для обеспечения мира в будущем. Это уже был хоть какой-то успех.
В отличие от Черчилля президент Рузвельт подписал и коммюнике об открытии второго фронта в Европе, и договор, и соглашение о поставках по ленд-лизу. С этими документами Молотов вернулся обратно в Лондон и показал их изумленному Черчиллю. Только на вторые сутки после раздумий он подписал коммюнике об открытии второго фронта. Видно было, что Молотов гордится результатами своей поездки. «Я считаю мою поездку в 1942 году нашей громадной победой», – говорил он.
Когда рассаживались, Полина Семеновна предложила мне сесть рядом с Молотовым в торце стола. Но я занял место напротив, чтобы постоянно видеть хозяина. В основном разговаривали Голованов, Чуев, Кванталиани. Я в основном слушал. В какой-то момент я заметил, что на лице Молотова отсутствует его знаменитое пенсне. В аресте Полины Семеновны винили в основном Берию. Это и понятно. Для подавляющего большинства граждан СССР Берия является олицетворением абсолютного зла.
Естественно, и здесь, и в последующих встречах на даче в Жуковке разговор в основном касался «секретного» доклада Хрущева на XX съезде КПСС 25 февраля 1956 года. Именно этот доклад был положен в основу поношения Сталина. Только потом американский писатель Гровер Ферр после тщательного расследования напишет книгу «Антисталинская подлость», в которой покажет, что 61 утверждение Хрущева в отношении Сталина и Берии являются ложными. Асам доклад назвал «мошенническим» (Мухин Ю., Гровер Ф., Голенков А. Оболганный Сталин. М.: Эксмо: Алгоритм, 2010. С. 154).
Я помню как нам, коммунистам, «при закрытых дверях» зачитывали этот доклад как очень важное, а, главное, секретное сообщение ЦК. Однако писатель А.Н. Голенков сообщил в печати, что этот «секретный» доклад на второй же день появился в американской газете «Нью-Йорк тайме».
О смерти Н.С. Аллилуевой
Пошел разговор и о смерти Надежды Аллилуевой. СМИ как раз раскручивали легенду о том, что параноик Сталин застрелил свою жену. Полина Семеновна нам рассказала об этих событиях, потому что сама была их участницей. 9 ноября 1932 года руководители правительства отмечали годовщину революции, за столом жена Сталина Надежда Аллилуева поссорилась с Иосифом, вспылила по какому-то поводу и вышла из-за стола. П.С. Жемчужная вышла за ней, успокаивая ее, и они долго гуляли по двору Кремля. Успокоившись, Надежда решила не возвращаться к столу, а пойти домой. Проводив Аллилуеву до дверей ее квартиры, Полина Семеновна вернулась к застолью. Няня Светланы рассказывала, что Сталин после празднования вернулся домой и лег спать в своем кабинете. Экономка Каролина Васильевна Тиль утром первая обнаружила на полу в крови Надежду Сергеевну в своей комнате. Потом разбудили Иосифа.
