– Полагаю, тебя следует поздравить? – Тут принесли чай, и Николь наполнила свою чашку, в которую щедро плеснула сливок (Марк помнил, что она всегда пила чай со сливками, но без сахара).
– Нет, не стоит. – Он покачал головой и сделал еще глоток бренди.
Серебряная ложечка, которой Николь размешивала чай, звякнула о тонкий фарфор.
– Должна признаться, я часто думала, когда получу известие о твоей гибели, – проговорила она вполголоса.
Невесело усмехнувшись, Марк пристально уставился на жену.
– Ты так мало верила в меня? Или принимала желаемое за действительное?
– Ни то ни другое. – Николь поднесла чашку к губам. – Просто я хорошо знаю, насколько безрассудным ты можешь быть.
Марк опустил голову.
– Мог быть.
– Правда? – Она взглянула на него с искренним изумлением. – Ты приехал, дабы сообщить мне, что изменился?
– Я изменился, но все же не настолько, – ответил Марк с усмешкой.
– А знаешь… я почему-то не удивлена. – Николь поставила на стол чашку и скрестила руки на груди. – Скажи, Марк, зачем ты приехал?
Он отсалютовал ей бокалом. Янтарная жидкость сверкнула в лучах послеполуденного солнца.
– Видишь ли, мне необходима от тебя… одна любезность.
– В этом я не сомневалась. Какая именно? – Николь снова поднесла чашку к губам и сделала глоток.
Марк допил бренди и заглянул жене в глаза.
– Мне необходимо, чтобы ты на несколько месяцев вернулась со мной в Англию, прикинувшись моей любящей женой.
Николь поперхнулась чаем и надолго закашлялась. Если бы Марк заявил, что желает ее участия в генеральном сражении, она была бы не так удивлена.
Откашлявшись, она достала из кармана платочек, вытерла слезящиеся глаза и устремила на мужа пристальный взгляд.
– Чего ты от меня хочешь?
Марк поставил на стол пустой бокал и шагнул к жене.
– Уверен, ты меня хорошо расслышала. Видишь ли, моя кандидатура рассматривается на повышение. Очень хорошее повышение. Я собираюсь стать министром внутренних дел.
Николь невольно присвистнула.
– Министром внутренних дел? – Она всегда знала, что Марк необычайно честолюбив, и не сомневалась, что он далеко пойдет. Но все же… Неужели он будет вхож к королю? Неужели будет иметь такую огромную власть? Она опустила глаза, взглянула на свой мутный от сливок чай и постаралась придать лицу непроницаемое выражение. – Итак, твои политические амбиции наконец будут реализованы? Но при чем тут я?
Марк склонил голову к плечу и пристально посмотрел на собеседницу.
– К сожалению, ты имеешь к моему назначению самое прямое отношение. На эту должность нужен семейный человек.
Николь нахмурилась.
– Ты рассказал о своей семье?
Муж покачал головой.
– Нет. – От его короткого резкого ответа у Николь перехватило горло. – Моя семья здесь ни при чем. Просто им нужен женатый человек, а не холостяк. Вот и все.
Да, конечно… Ей не следовало говорить о его семье. Это для него такая же болезненная тема, как и раньше.
– Ты надеешься, что, продемонстрировав меня после всех этих лет, сумеешь укрепить свое положение?
Марк со вздохом кивнул.
– Да, что-то вроде этого.
Она поставила чашку на серебряный поднос перед ней на столике и окинула мужа взглядом. Ему придется многое ей объяснить.
– А почему бы тебе не найти какую-нибудь непритязательную послушную простушку, которая будет притворяться твоей женой?
– Есть люди, которые знают, что мы женаты, Николь. Их не много, но они есть. И если меня поймают на лжи, то мне придется забыть о повышении.
– Значит, ты рассматривал такую возможность? – Николь делано рассмеялась. – Ладно, можешь не отвечать. Я и так уверена, что ты думал об этом.
Марк снова склонил голову к плечу и вдруг спросил:
– Кстати, а как твоя семья относится к тому, что ты столько лет живешь здесь одна?
У Николь заныло сердце. После десяти лет разлуки он задает такой вопрос столь безразличным тоном, словно ведет разговор о погоде? Что ж, хорошо. В любую игру могут играть двое.
– Я не оставила им выбора, – ответила она.
– Ты никому не оставляешь выбора, – процедил Марк сквозь зубы.
Николь вздрогнула – и прижала руку к груди, где внезапно ощутилась ужасная пустота. Поднявшись на ноги, она пробормотала:
