А еще вокруг витала легкая игривая романтика, льнувшая к Максу и Нике, кружившая голову, как легкое белое вино с фруктовым послевкусием.
А еще голова кружилась от поцелуев с Максом. Которому явно становилось все тяжелее сдерживаться.
— Ника. — парень попытался отстраниться, когда девушка залезла руками ему под футболку. — Напоминаю, я не железный.
— Я тоже. — девушка подняла на него рассеянный взгляд зеленоватых глаз. — Может, я не испугаюсь, если мы…попробуем стоя?
Макс только представил, что будет, если она не испугается и едва не взвыл в голос. Ему хотелось не просто обнимать Нику. Хотелось прижать ее к березе и снять ее одежду, свою одежду, после чего показать девушке как сильно она его волнует. Но отрезвляло понимание, что если Ника опять впадет в панику, то реабилитация станет еще дольше.
— Может испугаешься, а, может, и нет. Тем более, в лесу, конечно, романтично, но неудобно. — парень с видимым усилием отодвинулся от Ники и постарался привести дыхание в норму. Девушка пригладила выбившиеся из хвоста волосы и моргнула:
— А ты откуда знаешь? Гулял с кем‑то в лесу?
— Слушай, я с бывшей девушкой вообще жил. И мне не семь лет.
— Ну да. — Ника вдруг подняла руку и прошептала. — Слышал?
Макс кивнул: он тоже уловил треск кустов неподалеку. Судя по звуку, там пробежала явно не мышь и не белка.
— Давай назад, только тихо. — прошептал парень, когда треск повторился, но уже гораздо ближе. Ника сглотнула и машинально сделала шаг, прячась за спину друга. С одной стороны, казалось, в таком солнечном вечернем лесу не должно приключиться ничего дурного. С другой — мало ли кто тут водиться.
Треск теперь раздавался все чаще, а когда послышалось негромкое ворчание, то Макс и Ника побледнели. Девушка вцепилась парню в руку так, словно хотела переломать ему кости.
— Медведь? — прошептала она едва слышно.
— Не знаю. — Макс пытался вспомнить, как вести себя при встрече с косолапым. Увы, в голову почему‑то приходила только идея упасть и притвориться мертвым. А этого делать совершенно не хотелось.
Аккуратно, стараясь, чтобы под ногами не трещали ветки, парочка отошла на приличное расстояние. И тут Ника увидела, как среди зелени мелькнуло что‑то коричневое и явно косматое. Нервы девушки не выдержали:
— Медведь! — взвизгнув, она развернулась и помчалась, не разбирая дороги, лихо перепрыгивая через низкие кустики и пеньки. Максу ничего не оставалось как помчаться следом. При этом он смутно вспомнил, что, вроде бы, при встрече с медведем точно нельзя убегать. Правда, остановиться его подобное подозрение все равно не смогло заставить. Оставалось надеяться, что, либо в кустах был не медведь, либо он просто плохо бегает.
Весьма нетрезвые джиперы и эндуристы, оравшие веселые песни под расстроенную гитару, увидели как из леса выскочили Ника с Максом. Причем девушка размахивала руками и орала что‑то про медведя. Остальным потребовалось несколько секунд, чтобы соединить вопли и реальность. После чего протрезвели все. Разом. Даже те, кто не был пьяным.
— Медведь! — Настя прижала руки к губам. Про них она слышала много рассказов от отцовских друзей — охотников. Много кровавых рассказов. Так что богатое воображение девушки сейчас рисовало картину, достойную экранизации в Голливуде: гигантский мишка, разбросанные палатки и море крови повсюду. Девушка автоматически спряталась за самую широкую спину в округе — за Криса.
Эрике сообщение про медведя придало ускорения. Красноволосая эндуристка пулей рванула с места и залезла на дерево, откуда стала наблюдать за происходящим.
Остальные тоже не стояли на месте.
— Звуки! — проорал Макс, перепрыгивая через костер, над которым булькал котелок. — Сигнальте давайте! Орите!
И, подавая пример, завопил на манер павлина, приветствовавшего самку в разгар брачного периода. Внимая ему, завизжали девушки. А парни кинулись к машинам, и вскоре воздух разорвался от резких сигналов. Те, кому не досталось "побибикать", орали, свистели, а некоторые лупили крышками от котелков, на манер литавр. Вся вакханалия продолжалась пара минут, наконец, пошла на убыль и постепенно стихла.
