— Сломались, что ли? — спросил он.
Кто-то хмыкнул.
Мишка вспомнил, как зарисовывал эту башню в прошлом веке, как радовалась Маша, как потом их приняли за шпионов… Почему-то эта башня стала для него родной.
— Жалко ее… — тихо сказал женский голос.
— Да ладно, — бодро ответил Мишка, — часы починят и обратно повесят.
Кто-то опять хмыкнул, а женщина горестно вздохнула. У Мишки появилось гадкое предчувствие. Ощущение, что вокруг происходит какая-то мерзость…
— Не могут же ее сломать! — воскликнул Мишка и обмер. Он только сейчас сообразил, что в Москве XXI века нет Сухаревой башни… — Да вы что, одурели, что ли? — Мишка посмотрел по сторонам, но все, кто стоял вокруг, тщательно отводили глаза. — Вы что, вот так просто позволите ее снести?
— А что…
— А как…
— Уже решили…
Люди шептали себе под нос и разбегались в панике. Мишка озверел. Мало того, что Маши рядом нет, так еще и рушат здание, которым они любовались вместе!
— Не смейте! — заорал он и двинулся на рабочих. — Не смейте! История вам этого не простит!
Запала хватило на полчаса. Он кричал, умолял и даже пытался стать на колени.
Сначала люди просто крутили пальцем у виска, и сторонились странного паренька. Но по мере того, как Мишка увлекался и кричал все громче, лица прохожих становились все более и более испуганными.
К Мишке резво подскочил человек в штатском, пытался вразумить, но Мишка только отмахнулся.
— Да идите вы отсюда! Не боюсь я вас! Вы мне ничего сделать не можете!!!
Человек моргнул и отошел.
Мишка приободрился, но тут же почувствовал, что тяжелая рука взяла его за шиворот.
— Что ж ты тут контрреволюцию разводишь, а?
Над Мишкой нависал здоровый бугай с багровым от возмущения лицом.
— Почему контрреволюцию? — опешил Мишка. — Я башню хочу спасти!
— Партия и правительство заботятся о нас, город от рухляди расчищают! А ты тут волну гонишь!
— Башня — не рухлядь! Это памятник! Ее нельзя сносить.
— Решили, что можно, значит можно! — отрезал бугай. — Или ты думаешь, там, наверху, могут быть неправы?
— Конечно, могут! — в запале сказал Мишка и осекся, потому что ему в лицо полетел кулак.
Мишка даже зажмуриться не успел, но кулак остановился в сантиметре от его носа.
— Руки о шпиона марать не буду! — прорычал пролетарий и заорал: — Шпион! Я шпиона поймал! Я держу, а вы тех баб ловите, они его слушали!
— Шпион?
— Шпион?!
Мишка поднял глаза и увидел, что кольцо людей вокруг него и краснорожего бугая подозрительно сжимается.
— Башню он пожалел!
— Люди работают, заботятся о нас, дорогу строят, а он тут… Жалеет!
— Да вяжи его, чего тут разговаривать!
— Да вы что? — заорал Мишка. — Историю бы почитали! У вас тут диктатура и культ личности! Себя не жалко, город пожалейте! Порушите, потом вашим потомкам строить все заново придется!
Он прервался, потому что вдруг у окружающих окаменели лица.
— Что это? — вздрогнул Мишка.
— Давно не виделись, — буркнул Городовой.
Мишка от неожиданности не знал, что сказать.
Просто смотрел на него и молчал.
— Что ж вы все в чужом времени такие активные? — раздраженно спросил Городовой, глядя на башню. — Что ж вы в своем ничего не делаете?
Мишка пытался сообразить, что ему сказать, но не успел.
— А я тебе объясню почему! — продолжал наезжать Городовой и чуть не проткнул Мишку пальцем. — Потому что думать не надо! Потому что всё уже за вас придумали и по полочкам разложили! А в своем времени нужно головой соображать. Думать нужно! Понимаешь?
— Понимаю, — спокойно сказал Мишка. — Я хочу вернуться в XIX век и забрать оттуда Машу.
— Не получится, — отрезал Городовой. — Это был ее выбор.
— А я хочу вернуться! — упрямо сказал Мишка. — Вы же можете мне помочь, я знаю!
— Я не могу тебе помочь! — отрезал Городовой. — Я отмотаю на час назад, ты пойдешь по своим делам и перестанешь дурить людям голову.
— Я не перестану дурить им голову! — взорвался Мишка. — У них и так голова задуренная, дальше уже некуда. Если эта башня им не дорога, то она дорога мне. И я не хочу, чтоб ее сносили!
— Ее все равно снесут, — сухо сказал Городовой.
Мишка смотрел на закат, который отражался на розовых стенах башни, и мучительно соображал.
