В субботу девушки встали пораньше. В душевой еще никого не было — в выходные все отсыпались. Выходным днем суббота стала недавно, рабочий люд привык управляться со своими делами за воскресенье, и поэтому еще один свободный день казался праздником.
Подруги погладили платья, позавтракали яичницей. Обычно завтрак готовила Антонина, но в этот раз ее освободили, и завтраком занималась Катерина. Людмила уложила Антонине косы, предложила покрыть ногти лаком, но Антонина отказалась. Она каждую минуту выскакивала в коридор и смотрела через окно на дорогу. Наконец увидела, что возле общежития остановился «москвич», из него вышел Николай, оглядел себя, подтянул брюки и двинулся к подъезду.
— Приехал! — сообщила Антонина. — Можем идти!
— Пусть поднимется, — попросила Людмила. — Не будем показывать, что мы его ждем. — И она раскрыла книгу.
Николай вошел, поздоровался.
— Мы готовы! — тут же сказала Антонина.
— Не совсем, — поправила ее Людмила. — Но сейчас будем.
Она отложила книгу, осмотрела себя в зеркальце, подкрасила губы и наконец разрешила:
— Можем идти.
Когда они проходили мимо вахтерши, зазвонил телефон.
— Общежитие слушает, — ответила вахтерша. — Кого? — переспросила она. — Людмилу?
Людмила мгновенно оказалась рядом, выхватила трубку.
— Да! Кто? Рудольф, с телевидения? Помню, конечно! Это у нас бабушка шутница. К нам сейчас гости из Риги приехали, так она нашу квартиру общежитием стала называть.
Вести разговор при Николае ей было явно неудобно, она махнула рукой в сторону двери, подруги поняли, но Николай не стронулся с места и слушал подчеркнуто заинтересованно, даже ладонь к уху приложил.
— Нет, сегодня не могу, — продолжала Людмила, уже с вызовом глядя на Николая. — Сейчас мы всей семьей на дачу едем. По какой дороге?
Людмила лихорадочно соображала.
— По асфальтированной, — подсказал Николай.
— По Дмитровке, — нашлась Людмила. — Пока, Рудик, папа торопит. Извини, он такой зануда, вечно ворчит. Я до сих пор не могу понять, как за него замуж можно было выйти. — Она уставилась на Николая и, положив трубку, сказала: — Это я про тебя.
— Побрякушка ты, — беззлобно ответил Николай.
— Не учи меня жить, а лучше помоги материально. — И Людмила двинулась к выходу.
Возле подъезда стоял «москвич» выпуска первых послевоенных лет — точная копия немецкого автомобиля «опель-олимпия». На конвейере автозавода, у которого еще недавно стояла Людмила, уже собирали другую модель — советскую.
Людмила оглядела «москвич»:
— Не развалится? По возрасту он старше тебя.
— Не боись, — заверил ее Николай, — ему всего пятнадцать лет.
Людмила и Катерина сели на задние сиденья, Антонине оставили место впереди, рядом с Николаем.
По Ленинградскому шоссе Николай доехал до выезда из Москвы и свернул на окружную кольцевую дорогу.
— Так ты, оказывается, богатый жених, — рассуждала Людмила. — Машина, дача… Если бы я раньше знала, ты бы сейчас не Антонину к родителям вез, а меня.
— Успокойся. Ты не в моем вкусе. Фанера Милосская, — ответил Николай. — А дача — пока это название одно. Садовый участок!
— Тогда нам это не подходит. Поворачивай назад, — потребовала Людмила.
— Да ладно тебе! — попросила ее Катерина. — Посмотри на Тоньку, на ней лица нет от страха.
— Не трусь, Тонька, — весело подбодрила Людмила. — Это еще неизвестно, кто кому сейчас смотрины устроит — они нам или мы им!
— При чем тут смотрины? — смутился Николай. — Просто в гости едем.
— В гости у нас есть к кому ездить, — оборвала его Людмила. — Мы едем посмотреть, стоит ли отдавать в эту семью нашу лучшую подругу. Вы думаете, если вы москвичи, так вам все лучшее? Мы еще устроим свой совет в Филях и долго будем думать — отдавать вам Антонину без боя или устроить Бородино.
Они въехали в дачный поселок. Некоторые владельцы уже подвели дачи под крышу, но на большинстве участков стояли деревянные времянки, многие без окон, больше напоминающие сараи, чем дома. Кое-где строились всерьез, возводили кирпичные стены. Во дворах на временных печках готовили еду. На патефонах крутили пластинки, электричество к поселку еще не подвели.
На участке, возле которого Николай притормозил, стояла времянка, сколоченная из досок. Родители Николая появились, как только Николай заглушил мотор. Ждали — приоделись к такому случаю. Они рассматривали трех девушек, пытаясь угадать, какую из них выбрал сын.
