– Сейчас мы, кажется, договоримся до того, что все мужчины животные и выбирают самок по размеру вторичных половых признаков. – Романович притянул меня к себе.
– А что, разве не так? – я щелкнула его по носу.
– Так, так, ты меня опять раскусила… И вообще, солнце, не я ли тебе сто раз предлагал подарить на Новый год новую грудь? Нет, не надо на меня так смотреть. Тебе бы это пошло, я уверен!
* * *
Дожили.
Моя недобровольная родительская роль внезапно распространилась за рамки изматывающего деньгодавания.
Меня вызвали к директору, директору новой школы Челси. То есть к моей подруге Эмме. С одной стороны, визит был полуофициальным, я купила торт «Птичье молоко», бутылку массандровского муската и приготовилась к посиделкам у камина с выслушиванием последних перипетий Эмкиной жизни (да-да, в директорском кабинете был облицованный светлым камнем камин). С другой, меня немного насторожил истерический тон приглашения. Эмма не пожелала выдать ни миллиграмма информации авансом, ее тон был встревоженным и не предвещающим ничего хорошего.
Впрочем, что хорошего я могла ожидать от той, которая только портила, пачкала, сжирала, хамила и без спросу заимствовала?
– Что ты там натворила, что? – допытывалась я. – Взорвала кабинет химии? Залетела от физрука?
– Фу, какая пошлость, – скривилась сестра. – Нет, я вела себя как ангел. Старая грымза просто придирается.
Оказалось, что с физруком я почти попала в точку. За тем исключением, что никакой беременности не было, а вместо физрука маленькая дрянь совратила сорокапятилетнего учителя литературы. Об этом Эмма поведала мне с места в карьер, даже не успев разлить вино по бокалам. Причем она так нервничала и так по-совиному округляла глаза, что мне стало ее жаль. Неужели она умудряется столько лет вариться в этой каше и не привыкнуть к цинизму и акселерации современных подростков?
– Он годится ей в отцы! – шипела Эмма. – Он старше ее в три раза! Нет, даже больше, чем в три раза. Ну как это вообще возможно, как она могла?!
Скинув туфли, я взяла себе бокал и блюдце с тортом и уселась на шкуру.
– Ну, во-первых, я тебя предупреждала. Моя сестричка и не на такое способна. Во-вторых, ваш учитель литературы тоже порядочный козел. Надеюсь, ты не собираешься перекладывать всю вину на пусть испорченного и противного, но все-таки подростка?
– Да, наверное… – растерялась Эмма. – Просто у меня в голове не укладывается.
– У Челси и раньше были романы со взрослыми мужчинами. Она мне сама рассказывала. Слушай, а как ты их вообще накрыла?
Эмма присоединилась ко мне. Вблизи ее лицо выглядело уставшим. Честно говоря, я никогда ее такой не видела. Неужели так переживает из-за скандальца, который тривиален хотя бы тем, что сотни раз был обыгран в мировой литературе?
– Я давно заподозрила. Не хотела тебя расстраивать раньше времени. А наверное, надо было. Они так много времени проводили вместе. Все перемены она все время бегала к нему в класс. Что-то обсуждали, смеялись, даже не думали прятаться. По школе пополз слушок. Однажды я видела, как Челси садилась в его машину. А позавчера… – она задохнулась от возмущения, я наблюдала за этой пантомимой с удивлением. – Позавчера я решила их застукать. Я взяла у консьержа запасной ключ от кабинета литературы и, когда они в очередной раз заперлись…
– О, они даже запирались. Нормальная у вас в школе обстановочка.
– Когда они в очередной раз заперлись, я ворвалась в класс. Это было отвратительно. Она сидела на парте, задрав футболку, и смеялась. А он рассматривал ее живот.
– И все? – удивилась я.
– Эй, ты в своем уме? Он – учитель, втрое старше нее, а она показывала ему живот наедине, за запертой дверью! Черт, нервы совсем расшатаны. Не надо мне было пить вино, я на успокоительном.
– Эмка, ты что-то недоговариваешь, – прищурилась я. – Конечно, все это возмутительно, но не до такой степени, чтобы успокоительное пить.
Она так и подскочила на месте. Заметалась по кабинету, подошла к входной двери и резко распахнула ее, словно опасалась, что кто-то подслушивает. Убедившись что это всего лишь параноидальный психоз, заперла дверь, привалилась спиной к косяку, медленно осела на пол и с тяжелым вздохом закрыла глаза.
