Это так.
Но, наверное, иного и не могло быть в эпоху, когда страна на десятилетия погружалась в состояние военного лагеря. Россия, помимо полярных морей на севере, не имела в тот период естественных географических границ. Территорию ее не загораживали от неприятельских нашествий горные хребты, моря, пустыни. Приходилось полагаться на крепости и военную силу, находящуюся в постоянной боевой готовности. На востоке (до покорения Казани), на юге (до ликвидации Крымского ханства), на западе (всегда) находились сильные воинственные соседи.
В такой ситуации милитаризованное самодержавие – самый эффективный государственный строй. Разумеется, если у народа нет желания почувствовать на своей спине чужой сапог и увидеть, как собственный дом превращается в проходной двор.
Константинопольская империя на протяжении всего ее почти двенадцативекового существования вынуждена была решать ту же проблему «проходного двора». Вплоть до XII века императоры, их «стратилаты» и дипломаты с проблемой справлялись. Ласкари и ранние Палеологи, примерно до Андроника III включительно, также более или менее «держали удар». Но не будь их правление самодержавным, удавалось бы им столетиями накапливать и «ставить в строй» колоссальные ресурсы, необходимые для выживания? Сомнительно.
Итак, Россия до Петра I являла в сравнении с Европой столь кардинальные отличия, что должна считаться совершенно иным миром.
Разумеется, европеец мог научить русского полезным техническим навыкам и приемам, передать ему полезное знание по части военного дела и коммерции. Итальянец был в Москве желанным гостем при Иване Великом, Василии III, Иване Грозном. Он учил русских мастеров возведению столь масштабных и величественных храмов, как Успенский собор, премудростям современной фортификации, литейному мастерству, книгопечатанию, чеканке монеты. Немец и шотландец в XVII веке помогали создать армию, состоящую из «полков нового строя». Голландец оказывался незаменим при создании металлургических и стекольных заводов.
Россия в XVI–XVII столетиях многому научилась у Европы, не становясь Европой. Государи нанимали мастеров, заключали соглашения с торговцами и предпринимателями, платили военным специалистам. При этом общественный строй, кадровая база правящей элиты, основы культуры и здание веры претерпевали крайне незначительные изменения. Русская цивилизация оставалась русской цивилизацией.
Видя в России «евразийскую державу», иной публицист и даже серьезный академический историк начинает подсчет «азиатских элементов» в ее политическом строе, культуре, экономике, массовой психологии населения. Трудная это работа: легче подсчитать, как далеко простирается собственно российское влияние в Азии, поскольку множество азиатских народов оказалось включено в орбиту российской государственности и провело там века. Но «текущий момент» идеологии порой требует «натягивать сову на глобус», высчитывая процент «азиатскости» или, если угодно, ориентальности России. В СССР этот процент, разумеется, оказался ощутим – благодаря безоглядному интернационализму коммунистического руководства. Российская империя чувствовала кое-что, вместив в себя народы Поволжья, Кавказа и Средней Азии. Но тут влияние мизерное. А вот до какой степени Азией являлось Московское царство?
Разумеется, средневековая Русь постоянно контактировала со странами Востока: торговала, воевала, вела дипломатические игры. Использовала арабский дирхем как принимаемую повсюду валюту. Строила брачные комбинации со знатными родами половцев. И все же осознавала себя общностью совершенно неазиатской.
Да и где, когда Русь могла набраться восточного опыта в политике, экономике, культуре? Не от Хазарского каганата, разрушенного Русью и исчезнувшего достаточно рано, чтобы хоть какие-то элементы его влияния могли сохраняться на русской почве. Подавно не от безгосударственных кочевых народов, которых Русь либо отражала от своих границ, либо нанимала на службу.
Остается Орда. Значительная часть Руси на протяжении двух с половиной веков находилась в зависимости от Орды – зависимости разной степени тяжести. Вынужденное соседство сделало обязательными постоянные плотные контакты. И вопрос о влиянии Орды на Русь вызывал и по сию пору вызывает споры.
