Однажды в середине двадцатых годов папа принес и вручил мне небольшую черную коробку. Это был радиоприемник, о котором я так долго мечтал. На коробке укреплены какие-то вертикальные катушки, сплетенные из тонких зеленых проводов. Одна катушка даже могла поворачиваться из вертикального положения в горизонтальное. Для этого у нее сбоку была приделана черная ручка. Были еще какие-то ручки-регуляторы. С краю укреплена стеклянная трубочка, в крышке которой была шарнирно укреплена маленькая круглая черная ручка со стержнем, уходящим внутрь трубочки. На нижнем конце стержня был укреплен тоненький спиралевидный стальной проводок с недлинным концом. В нижней части трубки находился какой-то блестящий многогранный сверкающий камешек-кристалл. Все это приспособление называется детектор.
И радиоприемник поэтому называется детекторным. Волосок-проводок, касаясь в том или другом месте граней камушка, находил те или иные волны. Имелся у приемника шнур со слуховыми наушниками. Эбонитовые трубки наушников соединялись между собой стальной пружиной-дугой. Наушники надевались на голову, трубки крепко прижимались к ушам.
Какое удовольствие искать в детекторе нужную волну. То одна станция передает последние известия, то другая дает музыку, песни. Можно поймать московские станции и главную из них — станцию "РВ-1 имени Коминтерна", можно какие-нибудь другие. Я больше всего любил ловить эту станцию Коминтерна. Даже с тех пор запомнил фамилии некоторых ведущих дикторов того времени. Одного звали Герциг, или Герцик, а другого Гро. Обе фамилии интересные, необычные. Позднее включилась Ольга Высоцкая. А песни пели разные эстрадные певцы. Запомнилась мне Вера Духовская с ее "Полюшком-полем". Пел Вадим Козин, пели Русланова, Изабелла Юрьева. Часто можно было услышать Барсову, Обухову, Михайлова, Пирогова. Но это все значительно позднее, почти перед войной. А тогда пели самые разные артисты, но фамилии я уже забыл. Часто выступали чтецы. Особенно любил слушать артистов Художественного театра — Тарханова, Москвина, Качалова, Прудкина, или из Малого театра — Царева, Блюменталь-Тамарину, Турчанинову, Пашенную, или Хенкина и Кара-Дмитриева из "Сатиры", других. Конечно, и тогда были разные программы. Разумеется, регулярно давались "Последние известия". Любил слушать "Пионерскую зорьку", "В рабочий полдень", музыкальные концерты.
А потом, в дополнение к приемнику, которым, к сожалению, мог пользоваться один человек, большей частью я, у нас в квартире появился репродуктор городской радиотрансляционной сети, или как она между нами называлась — "ЭмГэЭрТэЭс", то есть МГРТС. В дом во все квартиры была подведена специальная проводка радиотрансляции, а в комнатах появились большие черные репродукторы. Мы их называли "тарелками". Они и были похожи на тарелки. Были они конусообразные, почти плоские. В центре была укреплена какая-то металлическая штуковина с регулятором. Ручкой можно было регулировать громкость звука. Мама сердилась, если репродуктор был все время включенным. Она приходила с работы усталая, а тут на всю комнату или концерты или последние известия. А то какая-нибудь лекция о пользе овощей или вреде курения. Приходилось считаться, и репродуктор отключался. Когда же мамы не было, он вещал обо всем, чем угодно. И конечно, на полную громкость.
На улицах и площадях, на фонарных мачтах или прямо на крышах домов были укреплены специальные репродукторы. Это были большие рупоры. Квадратные металлические вытянутые пирамидальные рупоры. В обычные дни они молчали. А в праздничные включались. И тогда музыка разливалась по всей улице, гремела на перекрестках.
Во время войны рекомендовалось не выключать тарелки-репродукторы ни на минуту. Мало ли что может случиться. Воздушная тревога, или еще что. И на улицах увеличилось количество рупоров, постоянно включенных, но вещающих централизованно. Это было очень важно для своевременного оповещения жителей о возможной опасности. Но не только тревожные вести передавались. Иногда давали бодрую военную или лирическую музыку, перемежаемую последними сводками Информбюро. А потом косяком пошли приветственные приказы об очередных победах на фронтах, о торжественных салютах в их честь. Радио тогда стало частью быта москвичей. Без сводок, без своевременного оповещения о тревогах, без сообщений о салютах и победах нельзя уже было жить.
