Говорили, что над всем этим шефствует сам маршал Буденный. Но не это важно. Важно то, что сюда можно было приходить и смотреть, как выводят лошадей, как учат на них ездить. Некоторые наши ребята туда как-то устроились. Но мне почему-то родители не разрешили. Возможно, это было связано с воспоминаниями о контузии отца на фронте. Не знаю, но меня очень все это огорчало. И я с печалью и завистью наблюдал, как выезжают на Поварскую наездники на красивых тонконогих конях, как ухаживают они за лошадьми в конюшнях, чистя их скребками и щетками. Не привелось мне даже сесть там на коня. Не осуществилась мечта.
Заканчивалась Поварская улица зданием бывшей пятой гимназии, отличающимся большой круглой ротондой на углу. После революции здесь разместилась средняя школа № 23. Нам не раз приходилось воевать с ребятами этой школы за право проходить через проходной церковный двор на Большую Молчановку. Так ведь было ближе и намного проще.
Напротив школы на углу с Мерзляковским переулком стоял дом с аптекой на закругленном углу, к дверям которой с двух сторон шли изгибающиеся вдоль стены лестницы. В доме со стороны Поварской на углу Чашникова переулка жил наш одноклассник Андрей Попов, сын знаменитого артиста и режиссера, основателя и руководителя Театра Революции Алексея Дмитриевича Попова. Сам Андрей увлекался театром с малых лет, играл в школьной самодеятельности, впоследствии сам стал артистом и тоже Народным. Играл в Театре Советской армии, во МХАТе.
Конечно же, в классе он был кумиром. И уже тогда прочили ему блестящее будущее. А в соседнем доме со стороны Мерзляковского переулка жили Лида Рудзис и Вива Синявская, ученицы нашего класса. А в доме напротив жил Женька Лоффенфельд. Его дом соседствовал с выходящим на Никитский бульвар домом, в котором жил и умер Николай Васильевич Гоголь. Недаром соседний бульвар назвали его именем. И памятник там поставили.
От Кудринской площади к центру шла Большая Никитская улица. По ней я ежедневно бегал в школу. Кроме выходных дней, конечно. И именно бегал. Я тогда просто не терпел медленной ходьбы. До того, как Ира окончила школу, а она училась, когда школа была семилетней, мы бегали с ней вместе. Всегда вместе. И не потому, что опаздывали. Нет, так было у нас заведено. Нестись что есть мочи.
Помню, однажды мы даже сбили какую-то лотошницу на углу Скарятинского переулка около трамвайной остановки. Все из лотка у нее посыпалось на тротуар. Как же она кричала, как ругала нас. Но мы уже были далеко. И никто нас, к счастью, не остановил, а то здорово бы досталось.
Большая Никитская улица идет до самого Кремля, вернее, до Манежа. Только прерывается площадью Никитских ворот. Школа наша как раз перед самой этой площадью и находится на Мерзляковском переулке. Буквально за один квартал от Никитских ворот. На углу Медвежьего переулка.
По улице идут трамваи, но мы никогда в школу на трамваях не ездим. Даже как-то в голову не приходило, чтобы на трамвай сесть. Ведь всего-то две остановки. Даже меньше. Ведь Мерзляковский переулок все же ближе, чем остановка у Никитских ворот. Бежать, конечно, было интереснее. А в трамваях давка, шум. Разве сравнишь с вольной улицей.
Эта улица, как и ее соседка Поварская, тоже "стреляет" на церковь Покрова в Кудрине. Когда смотришь в ту сторону, то над деревьями Зоопарка ярко блестит шпиль Покрова. Так и перекликались два шпиля, Бориса и Глеба, что на Поварской, Покрова в Кудрине и купол Большого Вознесенья. Хотя думаю, что такие переклички не ограничивались двумя-тремя церквами. Наверняка, были и другие подобные тому примеры. Сколько церквей, столько и примеров.
Много хороших домов на улице. Мне особенно тогда нравился дом, кирпичный фасад которого был, как ковер. Разного цвета кирпичи, много узоров, изразцов, красивых наличников "под русский стиль" на окнах. Здесь, в этом доме, жили старые большевики. В ирином классе как раз учились трое детей таких знаменитых людей. Латыши Иза и Доля Румбы. И Ляля Лепешинская. Эта, кажется, из семьи, близкой к самому Ленину.
Обращали на себя внимание и другие дома, как на углу Скарятинского. Обыкновенный дом, но здесь жил художник Туржанский, а его дочь Ирина училась в нашей школе. Дальше шли особые дома. На правой стороне, например, был "Дом младенца" имени Герцена. Я еще думал, как это неправильно звучит. Будто бы младенец какой-то, а не дом, был имени Герцена. Глупо, конечно. Здесь содержались всякие подкидыши, или дети, лишившиеся по каким либо причинам матерей. За этим домом было турецкое посольство. А дальше шли обыкновенные двух-трехэтажные дома, ничем не примечательные.
