Хищник выпустил свою жертву из когтей не потому, что в него, как это бывает в сказках, вдохнули душу ягненка. Дело было в другом. Плантации так полыхали, недовольных было так много, что приходилось придумывать спектакль-сказку. Разыграть ее решили на голландской сцене.
Его Величество Лицемерие вышло на сцену. Была объявлена церемония «передачи» суверенитета Индонезии Кровопийцы надели одежды ангелов, сшитые лучшими портными Европы. Палачи натянули нейлоновые перчатки. Дамы украсили свои костюмы самыми знаменитыми голландскими тюльпанами.
Была дана команда священнослужителям — восславить торжество разума и справедливости и постараться вовсю…
И вот в одни прекрасный день звон колоколов и бой курантов в городе Амстердаме возвестили о том, что восемьдесят миллионов индонезийцев могут чувствовать себя хозяевами в своем доме.
Но в этот момент, как всегда бывает в таких случаях в сказках, неблагодарные индонезийцы взяли оружие в руки и сказали, что надо до конца бороться за свободу родины, и прибавили лишенные всякой лирики слова о том, что надо окончательно разгромить империализм и колониализм. «И высокая гора рухнет, если ее подкапывать каждый день», — вспоминали при этом индонезийцы свою пословицу.
Но колонизаторы не могли «бросить» бедную Индонезию на произвол судьбы. Они еще долго не покидали эту страну — до тех пор, пока неблагодарные индонезийцы сами не вытолкали бывших господ в шею.
Священнослужители обиделись и перестали бить в колокола. Они и теперь еще считают, что никто не погиб за Индонезию, а могилы борцов за свободу выдумали неблагодарные индонезийцы.
Наступила вечерняя пора, когда горы уже темнеют, птицы отдыхают и крестьяне уходят с полей.
Мы шли по дороге, заросшей сухой колючей травой и засыпанной в колеях серыми острыми камнями. Миновали деревенскую лавчонку, где можно купить и соленую рыбу, и разноцветные конфеты, и развесной чай, и дешевую обувь, и плетеные сумки. Хозяин, старик индонезиец, сидел около своего заведения и молча смотрел на птиц, томящихся в высоких клетках.
Миновали трубопровод, по которому с гор вниз шла вода, и здесь встретили крестьянина. Он был молод. Синие парусиновые штаны на нем были изодраны и перепачканы глиной. На мотыге, которую он держал на плече, засохли комочки краснозема.
— Возвращаюсь домой с поля, — сказал он, отвечая на вопрос, — ходил обрабатывать бананы.
— А этот участок, — показали мы на клочок земли, где зеленели всходы лука, — тоже твой?
Крестьянин ответил утвердительно.
— Да ты, друг, богач! — в шутку сказал кто-то.
— Какой я богач? Разве богачи ходят в таких штанах? — не поняв шутки, возразил крестьянин и показал на свой перепачканный, изодранный костюм.
— У меня шестеро детей, а работаю я один. Много там не заработаешь, — показал он на стоявшую вверху маленькую чайную фабрику, из ворот которой вереницей шли окончившие работу женщины. — На два килограмма риса и то не хватит.
Подошел второй крестьянин — беззубый, в трусах и старой, очевидно, кем-то подаренной пижаме.
Снова поздоровались. Стало уже почти темно. Отчетливо можно было видеть большое зарево костров на соседней горе. В сторону этой горы прошла большая группа крестьян — старых и молодых, вооруженных палками. У некоторых на поясах болтались крисы.
— Куда они идут? — поинтересовался наш спутник индонезиец.
— В горы, помогать солдатам, — ответил крестьянин в пижаме.
Он охотно рассказал, что в горах окружили банду мятежников. Костры зажгли солдаты, чтобы мятежники не могли уйти.
— Бандитам сказали, — пояснил крестьянин, — чтобы они шли вниз, иначе мы их всех перебьем.
— Откуда ты это знаешь? — спросили у словоохотливого крестьянина.
— Я был на почте, — простодушно и в то же время хвастаясь своей осведомленностью ответил он, — и слушал, как командир говорил об этом со своим начальником по телефону.
— Что же теперь будет? — тревожно спросил крестьянин в изодранных штанах, очевидно, беспокоясь за судьбу семьи.
— Они спустятся с гор и сдадутся, — уверенно сказал крестьянин в пижаме, — им нечего есть, а голод страшнее, чем солдаты.
Необходимо сказать, что на территории Индонезии долгое время орудовали, подстрекаемые колонизаторами, банды мятежников. Эти банды нарушали мирный труд индонезийского народа и отнимали много сил для борьбы с ними. В последнее время мятежники разгромлены.
