– Нет Сан-Саныч, это мы сюда.
– Как сюда, куда сюда, я что-то не пойму
– А вот так. Как в книжке твоей – только всерьез. Сегодня 3 июля 1942 года.
– Ну не ху.. себе, девки пляшут.
– Вот- вот и у нас такое мнение. Давай Сан-Саныч, порасспроси это немца, нам надо знать, где именно мы вынырнули.
Штурман, начал расспрашивать немца, а мичман переводить. Узнали наконец, последнее место и время, когда он определялся, а также примерное место столкновения.
– Командир теперь мы знаем примерную точку нашего нахождения с погрешностью в полмили. В 15-и милях восточнее Бостона, в заливе Массачусетс. Я предлагаю, осторожно спустится южнее на 6-ь миль, там есть очень приметный мыс с маяком, и вот тогда у нас будут точные координаты.
– Давай спустимся, посмотрим, правда это, или нет, что мы тут очутились. А то я до сих пор не верю что такое, может быть.
Я до последнего не верил, всё надеялся, что это ошибка. Нет – мы находились на расстоянии видимости с тем самым мысом. Да это Атлантика и вот оно побережье США. В какой-то паре миль от нас, прошел, коптя небо угольным дымом, старинный пароход. Это для нас старинный, а для этого времени, может и нет. Я наблюдал в перископ – и все не мог поверить, что все это правда. Но надо было – верить, решать, жить – и делать свое дело. В чем это дело теперь заключается? А вот сейчас и решим!
Эт верно, что командир, а особенно в автономке – царь и бог. Его слово, его воля – закон для подчиненных. Но и отвечает он, в случае чего – тоже, один за всех.
Вот только перед кем и за что сейчас отвечать?
– Товарищи офицеры!
Все смотрели на меня. Петрович, Сан Саныч, командиры всех БЧ, Князь, Сидорчук, а также Большаков – все, кто знал. Прочие конечно, активно обсуждают – после такого-то, да и верхняя вахта, видевшая теплое солнце, и берег вдали, и "спасение утопающего" – не станет молчать – но вот точную информацию, что именно случилось, не имел никто – кроме присутствующих здесь.
Еще конечно немец – сейчас запертый в изоляторе, у двери которого был поставлен кто-то из ребят Большакова, с категорическим приказом, никого не пущать! И дежурный радист – который сейчас ловил на перископную антенну все, что удавалось выловить из эфира – также со строжайшим приказом, ничему не удивляться, молчать как рыба, и доложить после лично мне или старпому.
– Примем как данность: сегодня 3 июля 1942 года. У кого-нибудь есть соображения – по поводу, как мы сюда провалились, и можем ли вернуться обратно?
Если не знаешь, что делать – действуй по уставу и инструкции. Если нет инструкции – делай, что учили. Хуже нет, чем метаться без плана, попав в переплет – огребешь гарантированно, по-полной, причем со всех сторон. А потому, надо выработать план – которому неукоснительно следовать.
– А что тут может быть? – подал наконец голос Петрович – да что угодно! Умники на коллайдере могли чего-то запустить – а мы, побочным результатом. Или умники из какого-нибудь тридцатого века, на своем коллайдере, что там у них, доигрались! Или вообще, какая-то природная аномалия. Мы ж выходит, в Бермудском треугольнике, ну почти – а что если и те.. Гадать можно – до бесконечности.
– Что-то на массу завязанное – добавил Сан Саныч – отчего мы в немцев так "удачно" въехали. Это – ну как молния бьет, в самое высокое – так это, может самую массу захватить. Наши двадцать тыщ тонн – а в этом времени, лишь немец подвернулся.
Остальные – все молчали. Но видно было – что они полностью согласны.
– Тогда принимаю решение – говорю я – оставаться здесь, в надежде что нас выкинет обратно – нет смысла. Во-первых, ждать можно до ишачьей пасхи – а во-вторых, где гарантия, что повторно нас не бросит куда-то в палеозой? Мы – остаемся здесь. В смысле – в этом времени.
Смотрю на Сидорчука. Принять у него доклад – а впрочем, зачем? Я не хуже него знаю, что у нас принято на борт. А так как наш поход лишь начался – то почти все должно и остаться. На четыре месяца, штатно – а если растянуть, так и на полгода хватит.
Так же как и полный боекомплект. Включая шесть ядерных боеголовок в Гранитах. И две такие же торпеды.
