— До свидания.
Взял за руку Марию, и они пошли.
Мария, ошеломленная разговором, которого она не ожидала, и еще не успев прийти в себя, проговорила:
— Вы это серьезно?
— Что серьезно?
— Могли остаться здесь на четыре–пять лет? Но вы за это время состаритесь и вернетесь на родину с палочкой и с бородкой.
— Да, я бы постарел. И подурнел. И такая красотка, как ты, на меня бы уж и не посмотрела. Но заводу нужны деньги. И как их заработать, если не таким вот образом?
Вернувшись в гостиницу, Руслан прошел в свою комнату и завалился на диван. Он был почти уверен, что его условия будут приняты. И — не ошибся. После обеда ему позвонил Ибрагим и сказал:
— Ваши условия принимаем.
Назавтра был назначен полет в столицу. Там жили спортсмены, там же находились база и вышки, где они тренировались. И Руслан хотел было доложить об этом Барсовым, но они уже всё знали и сами пришли к нему в номер. Марии с ними не было.
— Где Машенька? — спросил Руслан.
Петр Петрович опустил голову, а Елена Ивановна в сильном волнении проговорила:
— Она заболела. Боюсь, это у нее серьезно.
— Да чем же она могла заболеть? Утром мы с ней болтали, собирались пойти загорать…
— Утром — да, была здорова, а теперь вот…
Елена Ивановна собралась с духом, заговорила громко, с тревогой в голосе:
— Мы, Руслан, не знаем, как тебе и сказать, но ее потрясла весть о твоем согласии остаться здесь на пять лет. Она при этой вести побледнела и ушла к себе. И там разрыдалась… С ней случилась истерика.
Руслан все понял и заговорил смущенно, не в силах поднять голову:
— Да что же плакать? Пусть она остается со мной, хотя бы на время — на год, два. Будет переводчицей, я ей назначу хорошую плату, а если она захочет, устрою в высшую балетную школу. Она мне говорила, что здесь, в столице, такая имеется. И еще сказала, что видела их балет — он сильно отстает от нашего. Может, она еще и в труппу попадет.
Елена Ивановна подошла к нему, взяла за руку:
— Пойдемте к ней, вы всё это ей сами скажете.
Вошли к Марии, и Руслан сел у ее изголовья:
— Эй, красавица? Не знал, что ты такая плакса. А я виды на тебя имел, хотел тебе должность переводчицы предложить. И заодно в балетную студию бы ходила.
Мария продолжала лежать, отвернувшись к стене. Украдкой концом простыни вытирала глаза, а затем повернулась к Руслану, сказала каким–то чужим строгим голосом:
— Переводчиком я к тебе не пойду, — не настолько хорошо знаю язык, чтобы принять такую должность. А вот в студию… Я и сама попытаюсь зарабатывать для папы деньги.
И повернулась к матери:
— Подняла тревогу! Ну, прилегла на часок, голова разболелась. А она… всех на уши поставила.
— Ну, ладно, — сказал Руслан. — У нас еще дел много. Завтра в столицу полетим.
И — к Барсовым–старшим:
— Хорошо бы вместе. Ремонт самолета закончен, мы его под охрану сдали. Там, мне кажется, все надежно. А?.. Хотите, и на вас билеты закажу?
Барсову эта идея понравилась.
— Но, может, нам и в ангарах столичного аэропорта место найдется? Тогда бы мы своим ходом махнули.
И он позвонил начальнику столичного аэропорта. Тот попросил назвать размеры самолета, а затем назначил цену за каждый день стоянки. Она оказалась умеренной. И наши путешественники стали собираться к полету. Сообщили об этом Ибрагиму, тот попросил и их взять на борт. Тут же поехали на местный аэродром заправлять баки, опробовать моторы. Мария осталась в гостинице. Никто не знал, какая окрыленность пришла на смену только что сразившей ее неугасимой печали. Едва удалились Руслан и родители, она скоренько приоделась и вышла на улицу покупать учебники по английскому языку и книги для чтения. Никому на свете не желала она уступать место переводчицы у Руслана. А кроме того, она мысленно составляла себе меню завтраков, обедов и ужинов, которому теперь решила строго следовать. Вспоминала советы преподавателей, их рассказы о том, как питались великие балерины Уланова, Павлова, что ела Раиса Стрючкова — ее Мария особенно любила.
Маша всерьез намеревалась возобновить занятия в балетной студии и, если у нее пойдет дело, «продать» себя и, как Руслан, отдавать деньги отцу на создание новой конструкции самолета.
