― Клянусь небом ― это самая лучшая западня, которую я когда-либо видел!
Я послал капитана обратно на пароход и отрядил с ним своих матросов, чтобы свезти с парохода все наиболее ценное, в особенности провиант, который нам был нужен для пленных. Двадцать шесть англичан и темнокожих были переведены к нам, после чего пароход вступил нам в кильватер. Лишь с наступлением вечера были заложены подрывные патроны, и пароход взорван. Мы должны были соблюдать осторожность и учитывать, что поблизости могли быть неприятельские крейсера. Через десять минут пароход скрылся под водой. Он стоил много больше, чем весь «Морской Чёрт». Таким образом, наше плавание начинало оправдывать себя.
Английский капитан был весьма удивлен, что ему отвели уютную каюту, но в то же время огорчен, что он был первый гость в ней.
―Только я один? ― спросил он сокрушенным голосом.
Мы обещали достать ему «общество» в недалеком будущем. Наш боцман радовался, что, наконец, имеются рабочие руки, чтобы производить уборку в средней палубе.
В Атлантическом океане.
Все говорило за то, что мы находимся в «хорошем» районе. Решено было продолжать следовать далее, ― тем же курсом на Мадеру. На следующий день мы увидели пароход, шедший нам на пересечку курса. На наши сигналы он не отвечал. Был пущен в ход мотор. Мы приближаемся к пароходу. Он проходит впереди нас на расстоянии 300 метров и оказывается англичанином. Все паруса у нас поставлены, военный флаг поднят и раздается первый выстрел. Пароход продолжает идти полным ходом. Еще выстрел. Англичанин поворачивает на ветер, правильно рассчитывая, что парусное судно не может следовать против ветра. Мы открываем беглый огонь по пароходу и замечаем ряд попаданий. Один снаряд разрывается на палубе. Видно, как люди на пароходе бегают взад и вперед, паровая сирена пронзительно свистит, машины стопорятся. Штуртрос был поврежден снарядом, и руль перестал действовать, Это был прекрасный пароход «Ленди Айланд», возвращавшийся к себе на родину. Команда на нем стала беспорядочно спускать шлюпки. Капитан один оставался на мостике, тщетно пытаясь что-нибудь предпринять. Наконец, и он был принужден сесть в последнюю шлюпку и направиться к нам.
Оказалось, что капитан Бартон уже раз лишился парохода, который был потоплен вспомогательным крейсером «Мёве». Это было теперь его первое плаванье после освобождения с «Мёве». Он вообразил себе, что мы его повесим, так как, будучи первый раз взят в плен, он дал подписку не принимать участия в военных действиях. Поэтому он и старался спастись от нас бегством. Он успокоился только после того, как мы его заверили, что данная им подписка относилась лишь к военным действиям, командование же пароходом не могло быть вменено ему в вину. Его смелое поведение, наоборот, было оценено нами по достоинству.
Пароход «Ленди Айланд» вез 4 500 тонн сахара с Мадагаскара. В виду свежей погоды, пароход не был взорван, а потоплен артиллерийским огнем.
Новым «гостям» особенно обрадовался первый наш пленник ― капитан Чьюн. Команды обоих пароходов также быстро у нас подружились. Мы имели уже у себя пленников различных рас.
В один из последующих дней, рано утром, мы увидели судно, приближавшееся к нам под всеми парусами. Это был большой трехмачтовый барк[18]. Заметив нас, он гордо поднял трехцветный флаг и запросил нас сигналом: «Какие новости о войне?» Мы подошли к нему ближе, подняли военный флаг и сигнал: «Приведите круто к ветру». Он тотчас исполнил приказание. Наша шлюпка отвалила к нему и перевезла к нам команду с барка и её имущество. Судно называлось «Карл Гуно» и шло с грузом маиса из Дурбана (Южн. Африка). Капитан его произвел на меня выгодное впечатление не только своей образованностью, но, главным образом, тем, как он открыто давал чувствовать, что видит в нас своих врагов. Он держался донельзя корректно, выказывал уважение к неприятелю, но в то же время не шел ни на какое сближение с нами. Весь провиант с «Карла Гуно» был перегружен к нам; между прочим, много красного вина и три жирных свиньи.
Мы продолжали приближаться к главному району нашей пиратской деятельности, который был намечен в пяти градусах к северу от экватора и в 30 градусах западной долготы. Этот район должен был быть для нас наиболее благоприятным. Все парусные суда, выходящие из пределов юго-восточного пассата
