Наттал, старая экономка Вейра Плоскогорье, заставила Мориту на минутку отвлечься и поесть супу. «Она знает, — так уверяла экономка, — что Морита только-только встала после болезни, и наверняка еще не успела набраться сил. А если Морита вдруг возьмет да и упадет в обморок, что тогда? Кто поможет бедной Тамианте?»
Несмотря на суп, к тому времени, когда все необходимое было сделано, Морита буквально шаталась от усталости.
— Нам надо возвращаться, — тоном, не допускающим возражений, заявила Холта.
Морита ничуть не возражала, но какое-то смутное беспокойство никак не давало ей расслабиться. Она посмотрела в сторону без движения лежащей на носилках Фалги, окинула взглядом Чашу и раненных драконов. — Ты очень бледная, Морита, — участливо сказал Прессен, касаясь ее руки. — Я уверен, что мы сами справимся с остальными ранениями. Просто… целое крыло! Твоя работа — настоящее чудо!
— Спасибо. Остается только периодически наносить на кости новые порции болеутоляющей мази. Когда на стыках мембраны появится сукровица — значит, процесс заживления пошел по-настоящему. Впрочем, это вы и без меня знаете.
— Давай скорее! — поторопила Мориту Холта.
— Мне пора лететь, — сказала наездница, забираясь на спину королевы.
Холта собралась, и Морита вдруг забеспокоилась: а хватит ли у той сил взлететь прямо с земли. Все-таки возраст… Холта мощным рывком взмыла в небо, и наездница от души надеялась, что королева не уловила ее сомнений. Она поспешно представила себе Звездные Камни Форт Вейра и горный пик, возвышавшийся над ним.
— Пожалуйста, Холта, перенеси нас в Форт Вейр.
Холта вошла в Промежуток еще до того, как они поднялись над краем чаши. Несмотря на толстые кожаные перчатки, Морита почувствовала, как холод въедается в ее руки. Надо было еще раз смазать их маслом перед вылетом! Зеленый дежурный дракон радостно приветствовал их появление. Холта спланировала к входу вейра Мориты…
— Ты здесь нужна, — сказала она, когда наездница принялась отстегивать летные ремни.
— Я только сниму с тебя упряжь…
— Ты нужна мне прямо сейчас! — в голосе Орлиты звучало нетерпение. Я тебя ждала!
— Ну конечно, ждала, любовь моя! И это очень мило с твоей стороны, что ты меня отпустила…
— Лери просит тебя не тратить зря времени, — поторопила ее Холта.
— С Орлитой что-то случилось? — забеспокоилась Морита, бросаясь внутрь вейра.
Орлита сидела, вытянув шею, стремясь как можно скорее увидеть свою дорогую и такую необходимую ей сейчас всадницу. Морита влетела в вейр, и крепко обняв королеву за шею, с удивлением отметила, какое довольное лицо у стоящей рядом, до подбородка закутанной в меха, Лери.
— Мы тут все сделали как надо, — сказала старая наездница. — Но чем скорее ты отведешь ее на Площадку Рождений, тем лучше. Я не думаю, что она могла бы прождать тебя еще дольше… Но ведь ты действительно была нужна в Вейре Плоскогорье.
Между извинениями и словами ободрения своей королеве, Морита обрисовала Лери, как обстояли дела с Тамиантой.
— Между прочим, — заметила Лери, — никто даже и не знает, что ты куда-то улетала…
— Мне действительно пора, — жалобно сказала Орлита.
ГОД 1543, ВОСЕМНАДЦАТЫЙ ДЕНЬ ТРЕТЬЕГО МЕСЯЦА; ФОРТ ХОЛД, ВЕЙРЫ ФОРТ И ПЛОСКОГОРЬЕ
— Что касается меня, — сказал Капайм, когда затихли отголоски барабанного гула, — то я от души рад услышать хорошую новость.
— Двадцать пять яиц — не слишком-то большая кладка, — трагичным тоном заявил лорд Толокамп.
В последнее время Толокамп стал совсем другим человеком. Те, кто относились к нему доброжелательно, утверждали, что он еще не пришел в себя после смерти жены и дочерей. Но Капайм-то знал, что утешился Толокамп весьма быстро. А после проведенной на скорую руку свадьбы безграничное горе лорда Форт холда вызывало изрядное сомнение. Впрочем, это не мешало Толокампу вовсю использовать свою утрату как оправдание раздражительности и нетерпимости.
— Двадцать пять яиц, одно из которых — королевское — прекрасная кладка для конца Прохождения, — твердо возразил Капайм.
— Морита не должна позволять Орлите снова выбирать Кадита, — выпятив нижнюю губу, заявил Толокамп. — Ш'гал так сильно болел…
