ГОД 1543, ДЕСЯТЫЙ ДЕНЬ ТРЕТЬЕГО МЕСЯЦА; ХОЛД РУАТ
Второй заезд был на более длинную дистанцию, чем первый. И скакунов в нем участвовало несколько больше, чем в первом.
— Ты выставил кого-нибудь на этот заезд? — поинтересовалась Морита, когда скакуны, поднимая клубы пыли, ушли со старта.
— Нет. В результате селекции мы вывели только длинноногих спринтеров и массивных тяжеловозов. Но один из жителей нашего холда выставил на эту скачку весьма сильного скакуна — его цвета синий с красным. Впрочем, все равно ничего не разглядеть.
Кони не прошли еще и четверти дистанции, когда вдруг один из них в середине основной группы упал, сбив с ног еще двух. Морита затаила дыхание, мысленно моля скакунов поскорее подняться. Она никогда не могла видеть завал без волнения. Два скакуна встали: один одурело тряся головой, другой — уже без своего наездника, испуганно помчался прочь. Но третий даже и не пытался подняться.
Подобрав юбки, Морита побежала к упавшему скакуну.
— Он не должен был упасть!.. Орлита!
— Слишком плотная группа. Вот и споткнулся, — озабоченный не меньше Мориты, Алессан бежал рядом с нею.
— Ну, не такая уж и тесная. И упал он вовсе не так, как если бы споткнулся…
Экономя дыхание, Морита замолчала, стараясь бежать побыстрее. Два наездника уже осматривали упавшего скакуна, а с линии старта к ним торопились конюхи.
— Орлита, что случилось? Почему он не встает?
Подбежав поближе, Морита увидела, как тяжело ходят бока лежащего на земле скакуна. Он лежал, уткнувшись носом в пыль, даже и не пытаясь подняться. А это было уже более чем странно. Скакуны всегда предпочитали стоять на ногах.
— Орлита, может он сломал ногу?
— Он не может отдышаться, — сказал один наездник другому. — И видишь, у него весь нос в крови.
— Наверно, падая, порвал какой-нибудь сосудик. Надо только поднять его на ноги, — второй наездник начал тянуть скакуна за узду.
— Орлита, просыпайся! Ты мне нужна!
— Ему давно уже следовало бы встать. Лорд Алессан! Леди Морита!
Первый наездник повернулся к ним, и Морита узнала Гелли, умелого скотовода и фанатичного любителя скачек.
— Он не может дышать, — сонно отозвалась Орлита, которую похоже не слишком радовало, что ее разбудили. — Его легкие полны жидкости.
Встав на колени у головы скакуна, Морита заметила, как раздуваются его ноздри, из которых теперь текла кровь. Она потрогала пульс — слабый и слишком неровный для скакуна, едва ли проскакавшего несколько длин дракона.
Вокруг них собралась толпа. Все наперебой кричали, что скакуна, дескать, надо поскорее поставить на ноги. Кто-то даже приготовился его поднимать. Жестом, не терпящим возражений, Морита велела им оставить несчастное животное в покое.
— Ему нечем дышать, — пояснила она. В легкие не поступает воздух.
— Надо вскрыть ему дыхательное горло! У кого есть с собой нож?
— Поздно, — покачала головой Морита и закатив скакуну верхнюю губу, обнажила побелевшие десны.
Все собравшиеся здесь, так же как и сама Морита, прекрасно знали, что это означает. Конь умирал. Со стороны финиша донеслись радостные крики. Упавший скакун тяжело, словно виновато, вздохнул, дернулся и затих.
— В жизни не видывал ничего подобного, — прошептал второй наездник. А я езжу верхом с тех пор, как впервые смог затянуть подпругу.
— Гелли, это ты скакал на нем? — спросил Алессан.
— Да. Маленькая любезность Вандеру. А то его наездник заболел. Я сел на него сегодня в первый раз. Казался спокойным, — Гелли задумался. — Теперь, задним числом, я бы сказал, даже слишком спокойным. Я скакал в первом заезде, и его оседлали и подготовили без меня… Со старта он пошел отлично, с охотой!.. — в голосе Гелли слышались удивление, злость и отчаяние. Все сразу.
— Может, сердце не выдержало, — тоном знатока предположил один из зрителей. — Этакий внезапный приступ. Заранее нипочем не угадаешь. Только что был жив-здоров, и вдруг на тебе, бац — и крышка. С людьми тоже так случается.
