- Вообще некоторые так легко и много играют во снах, что их начинают пригласить на более серьезные роли, - пояснил Паша, когда мы ехали на велосипедах мимо очередного светящегося мужчины. - Например, вот мы сейчас проедем спокойно, а за нами поедет Ника, и вот её этот сновидец зарубит.
- Чего? - я чуть было не упала с велосипеда и оглянулась на этого типа. Выглядел он совершенно безобидно. Таких тысячи по городу ходят.
- На дорогу смотри, - прошипел Паша, но выглядел довольным. Наверное, рад был, что я хоть как-то эмоции проявила. Знаю я таких, не замечаешь их фокусы, так их кожи вон лезут, чтобы это изменить. У меня так одноклассник из окна стол выкинул — классную хотел поразить. - Он может и в жизни мухи не обидит, а в снах мы за себя не отвечаем.
Хотела возразить, но вовремя прикусила язык. Вспомнила, что совсем недавно перед экзаменами на почве стресса и недосыпания видела сон, где садовой лопаткой закапываю живьем небольшой отряд вражеской армии.
- Вот именно, - похоже, мои мысли не были для Паши секретом. Или он и сам имел рыльце в пуху. - Или сны про космос, приключения с инопланетными чудовищами или необходимость изображать кого-то из хороших знакомых человека, но с незнакомыми повадками — это уже на ненаученного человека не сбросишь.
- Ты еще скажи, что есть школа специальная для таких сноходцев. - я скосила взгляд — обидно, между прочим, торчать в толпе на вершине Эйфелевой башни и не иметь возможность подойти ближе. Но светящаяся девушка заняла самое удобное место и теперь с восторженным попискиванием любовалась кольцом, подаренным ей коленопреклоненным теперь уже женихом.
- Если есть чему учиться, то есть и где, - туманно ответил Паша. - Но нет смысла просто так обсуждать то, что не удастся даже увидеть.
Я лично считаю, что именно с этого всё и началось.
Если бы он рассказал мне о Университете так же, как до этого рассказывал о всем прочем, я повздыхала бы, помучилась черной завистью, ну и забыла бы потом. Много, знаете ли, не позавидуешь, иначе всё время на это уйдет. Я многое не умею. Танцевать как балерина, стрелять как снайпер и петь. Но это не повод сидеть и истекать завистью. Вот и этот университет я бы восприняла как еще одно прекрасное место, куда мне не суждено попасть просто потому что мои мечты лежат в другой плоскости. Я легко сумела бы себя уговорить, что нельзя быть одновременно журналистов и сноходцем, а быть журналистом я хотела куда дольше. Да и убеждать себя умела с самого детства похлеще, чем Йода - «это дорогущее платье не хочешь ты».
Но Паша просто замолчал с таким таинственным видом, что во мне поднялась злость, и я пообещала себе обязательно узнать об этом Университете и при возможности попасть в него. Чего бы то мне ни стоило. Я человек азартный, и при этом стараюсь слов на ветер не бросать. Так что меня ждало непростое приключение.
Разумеется, ничего этого своему куратору я говорить не собиралась. В конце-концов, у меня было полно времени.
Мы попрощались после импровизированного ужина в очередном сне, где даже потолок, казалось, давил на всех присутствующих. Если я правильно поняла аналогию, то тот сон снился какому-то моему соотечественнику, заснувшему в самое нежелательное время для сна — на закате. Сны в это время снились тяжелые и муторные, смысла в них особого не было, но почти всегда было чем перекусить.
Рассказывать что-то о своих планах я не стала. Во-первых, вообще не люблю рассказывать о том, что еще не сделано — считайте меня суеверной, но дело обстоит именно так. Во-вторых, я слишком мало знаю о возможностях кураторов, и не хотела давать ему лишний шанс помешать мне.
Честно говоря, сомневалась, что получится хоть что-то — проведя весь день в чужих снах, я вроде бы и устала, и в то же время чувствовала себя совершенно выспавшийся. Но попытка не пытка — и я легла в постель, плотно сжала веки и попыталась представить перед собой куратора. Вместо Паши перед глазами вставала пустая комната, словно этот зловредный тип не желал появляться. Впрочем, не удивлюсь, если так оно и было.
Я открыла глаза и пошлепала на кухню попить. Казалось, я даже не засыпала еще, но за окном было темно, и только редкие оранжевые фонари озаряли эту чернильную муть.
