Да, гроб на Таганке. Абрамов всерьез возмущался, что ему и Любимову запретили в пьесе («Деревянные кони») носить гроб по залу. Мы с Распутиным дружно встали на сторону запрета. Зачем гроб, зачем эти похороны России? Этим и Можаев был болен, и Тендряков, и, конечно, Астафьев. Белов-то более их всех знал о гибели деревни, но сила таланта такова, что читаешь его «Привычное дело», «Кануны», «Час шестый»... и все равно жить хочется.
СКОЛЬКО НУЖНО ВРЕМЕНИ, чтобы убедить людей в том, что земля плоская? Год? Смеетесь. Три месяца! Да какое там! Две недели. Объявляются выводы многолетних трудов великих ученых, наваливается свора знаменитостей, только и делов.
ЦАРЬ ГОРЫ. Спросил сына, знает ли он игру «Куча мала». Он сказал, что они в детстве играли в игру «Царь горы». Тот, кто захватывал вершину какую, холмик, возвышение, тот и царь. Конечно, его спихивали. Какой бы ни был сильный, все равно спихивали, никому долго не удержаться.
И сколько ж у нас было «царей горы»? Хрущев, Брежнев, Андропов, Черненко, Горбачев, Ельцин. Какие они цари горы - скорей захватчики пирамиды. Пирамиды искусственной. От которой кормятся свои, остальных отторгают.
Выборная власть людей ссорит, наследственная сдруживает.
СПРОСИЛ И ВНУКА о «Царе горы», оказывается, и он со сверстниками играл. Несколько иначе. Зимой все для начала залезали на ледяную горку и по команде сталкивали друг друга. Оставался «царь». Его начинали обстреливать без всякой жалости, даже ледышками, и большими. Атаковали. Свергали. И по новой.
С одной стороны, отношение к войне изменяется в сторону все более легкого к ней отношения. Мы играли в войну, сын играл в военку, а внук играет в войнушку. То есть вроде игра все несерьезнее. Но с другой, игры эти все ожесточеннее. Разве могло быть у нас такое, чтобы бросаться ледышками, твердыми кусками глины, чтобы «пленных» привязывали к дереву и давали пинка. Ужас. Что-то непрерывно сдвигается под уклон к пропасти.
ИЗ ЗАПИСКИ 1991-го. 532 тысячи снесенных сел и деревень. Заседание в ВАСХНИЛ, создание энциклопедии деревень России, живых и убитых.
ЛИБЕРАЛЫ, ВАРЯГИ, они не на земле живут, на территории.
- НАЧИНАЕМ конопатить пятый угол от дверей. Бабы ходят по вечеркам, караулят дочерей.
Какая в тексте ошибка? Правильно, пятого угла, считая от дверей, нет. А то, что ходят и караулят, это точно.
СВИСТ В АДРЕС русских писателей - это признание их любви к России, ее защиты. И это знак ненависти к России этих свистунов. И показатель их слабости. Ну торчат на экранах, ну премии сшибают, ну вроде известны. А больше их были известны эренбурги, шпановы, рыбаковы, сотни других - и где они теперь, в каком уголке народной памяти? Такого уголка для них нет, только в каких-то авторефератах тиражом по сотне экземпляров да в диссертациях тиражом менее десяти. Причина? Языка в произведениях нет, русского языка. А если Россию не любишь, так какой у тебя русский язык? Ты ее шельмуешь, а еще хочешь, чтоб тебя и читали. А тексты твои - суррогат, который ум отторгает. Не та пища.
Не насыщает. И будешь прочно забыт. А книги твои забыты еще до твоей смерти. Обидно? А как ты хотел?
(После встречи на улице с когда-то знаменитым К. Я думал, он уж и не жив. Нет, высох, но ползает. И видно, что встреча ему неприятна. А мне его жалко: ведь жил-то он всю жизнь в России.)
ОСВАЛЬД ШПЕНГЛЕР предсказал, что третье тысячелетие будет принадлежать христианству Достоевского. Такое предсказание от ума. Будут же у падшего мира и другие распорядители. Достоевский - христианин без радости. С ним тяжело. Но, может, я излишне придирчив. Так же и с Толстым. Есть же у нас батюшка Серафим. Есть же малое стадо Христово, есть же «острова спасения мнози».
СТАРЫЙ ВОЯКА:
- Лозунги были: «Добей врага в его траншее!», а получалось: «Прицел ноль пять, по своим опять! Вперед, ребята, сзади немцы!» Но немцы, учти, как только наши в рябых майках в атаку идут - сразу бежали. (Рябые майки - тельняшки.) В детстве книга «Морская душа».
- ЛАДНО, НЕ ГРОЗИ, не грози! Еще встретимся!
- На том свете?
- Естественно.
- ОЙ, ЭТО ЛЕШОЙ, а не ребенок: семь кучек наклал, еще кряхтит. И такой ли безсовестной: от парной кучки отопрется. «Не я, и все!» Да у него и мать такая же.
