Тьфу ты! Она же убедила себя, что ей и не надо этого! Стало быть, плохо убеждала! Называла Ладку наивной чукотской девушкой, когда та в редкие минуты хандры мечтала о принце и настоящей, всамделишной любви! Все современную девушку без комплексов играла, все цинизмом прикрывалась, будто щитом богатырским, а теперь вот чуть не ревет! Ну, обидно же, правда! Все это время Пашка был рядом, и она успела снова распробовать вкус надежды, и пила ее неторопливо, мелкими глотками, рассчитывая растянуть подольше. А о будущем не думала, кретинка! Ни разу даже не удосужилась прикинуть, что будет потом, когда их благородное дело завершится хеппи-эндом.
Для Ладки, конечно. А ее, Тамарино дело, можно смело сдавать в архив.
Ужас до чего обидно. Хоть плачь!
— Э, я смотрю, вы мне мозги конкретно пудрите, — раздраженно протянула Ладка, — сидят, главное, ревут, а я как будто чужая, да?
— Ну и ты пореви! — огрызнулась Сонька и позвала официанта, дабы напиться окончательно.
— Не вижу смысла! — решительно заметила Лада. — Вот если объясните, в чем дело, тогда я проникнусь глубиной вашего горя, и пойдем все дружно повесимся!
— Не смешно, — хмыкнула Томка.
— А я и не старалась!
— Езжай-ка ты, Лад, на свое море и ни о чем не думай!
— Да что вы в самом деле? Я же не виновата, что выиграла эту дурацкую поездку! Или вы ревете, потому что не хотите со мной расставаться?
Вот теперь она старалась. Изо всех сил старалась их рассмешить. Но, видимо, была сегодня не в форме.
Все пространство в голове заняли мысли о предстоящем отпуске, и нетерпеливое предвкушение толкалось в груди, мешая существовать в привычном ритме. Есть все-таки справедливость на свете, есть! И закон космической энергии тоже существует. Когда-то об этом законе рассказывала мама. Если ты сильно чего-то хочешь, надо только сказать об этом, произнести вслух, будто пробуя на вкус, а потом отпустить желание в космос. Звучало странно и непонятно. А главное — неправдоподобно. Но вот же — сработало! Она ничего не делала специально, но так вышло, что поездка на море перестала быть навязчивой идеей, и как только Ладка забыла об этом своем желании, оно тут же исполнилось.
Родителей вообще полезно слушаться, наставительно подвел итог внутренний голос.
Иногда, уточнила она, время от времени.
Балда и есть! Все сбылось, как ты хотела, так что в будущем матери доверяй. И отцу тоже. Они плохого не посоветуют.
Ну да, а кто мне в прошлом месяце сватал бывшего тренера бывшей сборной бывшего СССР?
И что плохого? Уважаемый в городе человек, с жизненным опытом, опять же, и с домом в три уровня.
Хоть в тридцать три! Он же старый!
Как говорило в таких случаях армянское радио? Тебе же не суп из него варить, а?!
Все, хватит! Самое время рассуждать о женихах и родительских советах, подруги вон и так сидят горем убитые. Каким таким горем, хотелось бы знать? И почему не расскажут начистоту?
Если кто-то из них влюбился, писк бы сейчас стоял на все кафе. Малейшие детали обсудили бы, от размера кошелька до расцветки нижнего белья очередного претендента.
Если бы с работой проблемы, тоже не молчали бы. Сонька, та красочно живописала бы, какой у них редактор зануда, и как он ее достал со своими нотациями! И в лицах бы изображала редакционных барышень, занятых на рабочем месте исключительно маникюром. И непременно бы добавила с привычной самокритичностью, что сама занимается тем же, и это здорово, только немножечко скучно.
А Томка, перескакивая с пятого на десятое, крыла бы почем зря осветителей, следом — без перехода — отца, у которого хватило ума придумать ей эту долбаную передачу, а потом телезрителей, забрасывающих ее письмами, а потом — снова осветителей. — Ничего подобного не происходило. Подруги сосредоточенно накачивались коньяком и молчали.
Ладка задумчиво потерла переносицу.
Стало быть, не любовь и не работа. Тогда что стряслось?
— Ты беременна! — взвизгнула она, догадавшись неожиданно, и ткнула пальцем наугад — в Соньку.
Та судорожно сглотнула и замотала головой, от потрясения не в силах вымолвить ни словечка.
— Значит, ты! — Ладка повернулась к Тамаре.
