Полохов опомниться не успел. Ассистенты дружно взяли его за руки и ноги и поволокли, гневно вопящего и извивающегося, к пенному прибою.
Вынырнув из волны, обиженный Вася даже разговаривать с ними не хотел. Он наорал на Никс, которые радостно плескались вокруг и пихали его жёсткими лапами, и побрёл, спотыкаясь, обратно к лежаку. Благо хоть вода оказалась тёплая… Никсы обогнали его, вылезли на берег первыми и, дружно отряхиваясь, окатили Васю мощным душем. Вася выругался и ощутил всепоглощающую ненависть к миру. «Идите вы все…» — пробормотал он, но плюхнуться на лежак не успел. Его догнал Тэнра, бодрый и смеющийся.
— Вася, — сказал он, — пойдём, я тебе кое‑что покажу.
— Я всегда знал, — сурово ответил Вася, — что нельзя о людях хорошо говорить. Как только скажешь о человеке что‑нибудь хорошее, он гадость сделает. Водой, например, обольёт.
Тэнра добродушно потрепал его по плечу.
— Пляж, солнце, море, а ты сидишь с угрюмым видом, будто кто‑то умер.
— Кто‑то вполне может умереть в ближайшее время, — Полохов посмотрел на него исподлобья.
Тэнра покачал головой.
— Марйанне не так легко убить, если ты об этом. А мы с Анисом сегодня утром решили, что стоит поговорить с администратором верхнего уровня.
— Анис уже доложился.
— Я знаю. Я этим займусь, Вась. Твоё дело – только дать мне канал связи.
Полохов остановился и вздохнул.
— Что бы я без тебя делал, — сдался он. – Ладно. Сейчас?
— Нет. Сейчас мы всё ещё гуляем. Пойдём, друг мой Вася, пойдём смотреть на кур.
— На кого? – изумился Полохов, но ассистенты вместе с демон–собаками уже тянули его вперёд, беспечные и упрямые.
…Четырёх породистых верховых кур вывели на набережную две девчонки–прокатчицы – обе малорослые, жилистые, коротко стриженные, лет семнадцати на вид. Огромные птицы были вдвое выше хозяек и всё время выгибали вниз длинные шеи – желали пообщаться. Девчонки перебирали им пушистые перья под горлом, похлопывали кур по клювам, чесали под крыльями. Птицы любовно курлыкали и игриво грызли рукава их кожаных курток. В массивных клювах скрывались острые зубы. Куртки у прокатчиц были одинаковые, из очень жёсткой, почти негнущейся кожи – рабочие, нарочно для кусачих птиц. Растрёпанные наплечники курток несли на себе следы зубов.
— А! – бросил кто‑то из прохожих, — фермерши приехали подзаработать.
— Кто хочет покататься? – крикнула одна из девушек, черноволосая, с узкими раскосыми глазами. – Круг по набережной – десять, сфотографироваться – два!
Сорванный, прокуренный голос её казался старше внешности. Вторая девушка, веснушчатая и курносая, пригладила шапку пепельных кудрей и стала проверять узды и сёдла. Куры переступали мощными лапами. Когти их выглядели устрашающе. Роскошное оперение белоснежными волнами ниспадало почти до земли. Птицы напоминали страусов, но выглядели гармоничнее и двигались изящнее. С клювастых морд смотрели большие, умные и дружелюбные глаза.
Вася стоял, открывши рот, и глазел на кур, как ребёнок.
— Ух ты!.. – только и смог выговорить он.
Одна из кур, единственная пёстрая среди белых товарок, подняла голову и издала оглушительный, но мелодичный вопль. Белые закурлыкали громче, и ближайшая начала нежно пощипывать перья на шее пёстрой.
— Это петух! – сказала черноволосая прокатчица. – На нём ездить нельзя.
Вокруг быстро собирались зеваки. Вася с компанией успели раньше прочих и стояли в первом ряду.
— Почему нельзя? – спросил кто‑то.
— На петухах ездят берейторы, — отозвалась девушка. – У кур сесть на спину – значит заявить, что ты главный. Петух оскорбится, тебя сбросит и сам сверху сядет. Мы его привели, потому что курам с ним спокойней, а иначе они авиеток пугаются.
— Так вы скажите, — поинтересовался другой зевака, — а на них летать можно?
Девушка смерила его взглядом.
— Вас кура не поднимет.
В толпе засмеялись: спросивший был изрядно пузат.
— Меня или Таяну – поднимет, — продолжала девушка, — а петух может взлететь с центнером груза. Но они летают не подолгу, больше любят бегать. Так что, кто хочет покататься?
Вася издал тихий жалобный писк. Никсы даже заскулили хором с ним.
— Это безопасно! – снова повысила голос черноволосая. – Птицы выезженные, смирные, ласковые! Круг по набережной – десять, сфотографироваться – два! Кто хочет покататься?
