— Кто это? – едва слышно спросил ветеран рядом с Данкмаром, обращаясь непонятно к кому.
— Это Тайаккан, — ответил Данкмар ещё тише, — Ллири Тайаккан. А тот, кто несёт её… должно быть, это сам Авелья.
— Господь Всемогущий!.. — прошептала какая‑то женщина.
«Они уже здесь», — с тягостным чувством думал Данкмар. У него грызло под ложечкой. Красоты Вигилии отдалились и утратили ценность. Он больше не мог беспечно наслаждаться искусством. «Астравидья» подошла к планете утром или днём, и марйанне уже спустились на поверхность. Ночью гигантский корабль станет виден во всём полушарии как тусклая, но ясная звезда рядом с маленькой луной Эйдоса… Конечно, марйанне решили посетить службу.
Авелья осторожно перехватил удобнее спящую Тайаккан и поднял голову.
Данкмара охватил глубинный, леденящий кровь ужас.
Пускай он знал, как можно скрыться от всевидящих глаз марйанне, но до сих пор он ни разу не сталкивался с ними, и не проверял, насколько действенен этот способ. Наступил момент истины… В час между смертью и перерождением души пречистых воинов находятся в тех пространствах, которые невозможно ни описать, ни представить; и говорят, что там они пребывают в сознании. Сами марйанне не распространялись на эти темы. Многие считали, что это сказки, но Данкмар точно знал – это правда. И правда то, что испытавший подобное хотя бы единожды обретает особую зоркость, сродни второму зрению Данкмара, но идущую из другого источника. Если безликие солгали, если от взгляда марйанне нельзя укрыться, то сейчас легендарный Юстус Авелья видит его насквозь – вместе с его проектом.
Данкмар постарался сосредоточиться. От напряжения и страха спирало дыхание.
Авелья огляделся. Ярко–синие глаза сощурились, пронзительные и страшно старые на юном лице. Губы странно дрогнули. Сердце Данкмара заколотилось в горле. Он с трудом сидел прямо. Сейчас.
Сейчас.
…Святой полковник искал не еретика и серийного убийцу, подписавшего контракт с безликими древними, а просто место, где встать.
Им, конечно, тут же уступили бы и сиденья, но марйанне не пошли к скамьям, а направились вслед за Авельей к колоннаде, где было посвободнее. Мелькнула пара седых голов, но по большей части гости переродились недавно и выглядели юнцами, едва не подростками. Ребёнком была, правда, только генерал Тайаккан…
Данкмар закрыл глаза. Он чувствовал себя вынутым из петли.
«Можно работать дальше, — сказал он себе, — просто утроить предосторожности». Запоздалая дрожь трясла его. Он сделал несколько незаметных дыхательных упражнений, чтобы успокоиться. Хорошо, что в ближайший час от него не потребуется решительных действий. «Я должен свыкнуться с мыслью, что марйанне здесь, — думал он, чувствуя, как потеют ладони. – В этом нет ничего ужасного. Многие проекты реализовывались прямо у них под носом. Они не… Взгляну правда в глаза: у них действительно есть возможности сверх человеческих. Но они есть и у меня. Я не заяц, а они – не борзые».
«Небесная слава» закончилась мощным аккордом органа и хора. Канторша помедлила, давая отдохнуть голосам, потом руки её грациозно вспорхнули, и альты, повинуясь её знакам, начали «Перекличку верных». За ней должно было последовать «Преуготовление» и, наконец, «Заступление на Пост».
Данкмар сложил руки на груди в молитвенном жесте и остановил взгляд на скрещенных пальцах. Когда пальцы перестали дрожать, а пульс пришёл в норму, он поднял голову и стал смотреть, как канторша дирижирует хором. Её движения стали резче и порывистей, в ней горела затаённая страсть… Марйанне стояли за спиной Данкмара, десять или двенадцать марйанне, бессмертных солдат всемогущего Господа. Среди них был полковник Авелья, вошедший в предания, правая рука самого Урсы. При Магне именно Авелью оставил Урса прикрывать отступление, когда «Астравидья» понесла эвакуантов к Земле. В безнадёжном, неравном последнем бою пали, как один, десять тысяч марйанне, и командир их принял с ними очередную смерть. Это было двадцать лет назад. С тех пор Авелья успел родиться в новом теле. Теперь он здесь. Он может смотреть на Данкмара; он может его
