Море Вероятностей - страница 24

Шрифт
Интервал

стр.

Воцарилось молчание. Анис продолжал работать, не обращая внимания на гостью, Вася инстинктивно съёжился, а Тэнра вежливо улыбнулся:

— Вы что‑то хотели, леди? — мягко спросил он.

Старуха смешалась, но быстро опомнилась.

— Леди!.. –повторила она с отвращением и повысила голос: — Молодые люди! Вы знаете, кто это?!

— Где? – испугался Вася.

— Над вами.

— Э–э…

— Под сенью чьих крыл вы сидите?! – потребовала старуха. Она явно закипала, и Полохов поторопился, оглянувшись:

— Ну, какой‑то архан… ирсирра какой‑то.

— Какой‑то!!

Анис оторвался от личного экрана, увидел побагровевшее лицо старухи и рассмеялся. Тэнра по–прежнему был безупречно вежлив. Одному Васе сделалось жутко. Ему казалось, старуха ещё не набросилась на него только потому, что не может решить – то ли вылить ему ведро на голову, то ли прыснуть растворителем в глаза. Никсы порычали для порядка, но и для них старуха не выглядела врагом, и они не боялись за хозяина. Вася опасливо подобрался.

— Итариаль, Гнев Божий, — величественно изрекла старуха, подняв тряпку. – Тот, кто преломил копьё Господа о чёрное сердце Архиврага и ценой своей жизни спас нас всех!.. а вы тут с бутылками расселись! Копья на вас нет! А ну вон! Вон пошли! Сейчас я вас!..

Вася завизжал от ужаса и мышью порскнул мимо неё в сторону. Никсы поскакали за ним с радостным лаем.

Анис и Тэнра хохотали в голос. Глаза старухи метнули молнии. Она поставила ведро, окунула в него тряпку и принялась мокрой тряпкой охаживать Аниса. Анис заорал и убежал, матерясь.

Тэнра от неожиданности выронил бутылку. Бутылка разбилась, пиво разлилось и вымочило старухе тапки.

Старуха пришла в неистовство и замахнулась баллоном аэрозоля. Изумлённый Тэнра встал и обескураженно уставился на неё сверху вниз. Он был выше на две головы, но старуху это не смутило.

— Что торчишь?! – завопила она. – Совсем дурак? Сейчас полицию вызову! А ну пошёл вон, я сказала!..

— Извините, — ошеломлённо сказал Тэнра и поднял с земли Васин рюкзак. – Мы не хотели никого обидеть.

Старуха зарычала, бросила тряпку в ведро, подхватила его и с достоинством развернулась.

Уходила она, ковыляя и хлюпая в мокрых тапках, и у Тэнры сделался виноватый вид. Он немного посмотрел ей вслед, сокрушённо покачал головой, собрал осколки, отнёс в урну и отправился искать соратников.



— Чего она на нас набросилась? – ныл Полохов. – Что мы такого сделали?

— Мы проявили неуважение к ценностям местной культуры, — сказал Тэнра. – Это нехорошо. Я послежу за тем, чтобы мы больше так не делали.

— Какое занудство, — сказал Анис. – А как по мне, это был экстремальный опыт. Меня ещё ни разу в жизни не били тряпкой, — и он неудержимо захихикал. – Вигилиане жутко агрессивные люди!

— Это потому, что мицариты очень агрессивные люди, — отозвался Тэнра. – Там, где мицаритов нет, вигилиане – милые и терпимые. И тряпками не дерутся.

— Да идите вы в бан! – простонал Вася. – Почему тут все такие агрессивные?!

Анис поразмыслил и сказал:

— Воздух такой. А если серьёзно, то дело не только в линейке, акцентирующей целеустремлённость и склонность решать проблемы силой. Вся специфика местной культуры, я имею в виду Эйдос, основана на противостоянии. Много веков каждый ребёнок точно знал, где его враг и что делают с врагами.

— Кошмар какой… – тоскливо проговорил Вася.

— Не скажи, — Анис лучезарно улыбнулся. – Зато каждый ребёнок точно знал, где свои, и что на своих можно положиться. Это дорогого стоит.

— Всё равно мне это не нравится, — буркнул Вася. – Худой мир лучше. Я не люблю ссориться.

— Это потому, что ты не знаешь вкуса победы.

— Да ну его, этот вкус.

— Не могу сказать, что я с кем‑то из вас согласен, — заметил Тэнра. – Лучше всего добрый мир. Когда вокруг свои и на них можно положиться. А побеждать нужно только собственную лень и несчастливые стечения обстоятельств.

— Это абстрактный идеал, — сказал Анис.

— Это был мой идеал, — сказал Тэнра.

И они замолчали.

Вася тревожно покосился на ассистентов: он знал, в чём причина внезапной немоты, и очень не хотел, чтобы они снова задумались об этом. В такие минуты они утрачивали жизнелюбие и казались стариками. Глубокими стариками – кем, в сущности, и были.


стр.

Похожие книги