Вскоре во всех помещениях яхты раздались резкие звонки и Ларсен скомандовал:
— Все наверх!
Жизнь на острове шла по-прежнему. Все больше вставало проблем перед коллективом. Дело заключалось в том, что растения вовсе не были космополитами. Каждое из них имело родину и долгую историю развития. Для некоторых из них нужно много тепла и короткий световой день, для других — тепла требовалось меньше, но как можно больше света.
Павел понимал, что главное для растений — это энергия солнечного луча. Но растения с севера не умели полностью ее усваивать. Их нужно было учить этому. А как это сделать? Обычный путь прививок и подвоев, как это делали в свое время Мичурин и Бербанк, имел свои преимущества, но при этом терялись ценные качества ассимилируемых растений из других широт. Можно было пойти другим путем — изменить свойства растений, вызвав в них коренные изменения наследственности. Для этого семена растений нужно было подвергать облучению и этим вызвать появление у них новых свойств, которые они затем передадут следующим поколениям. Как правило, облучения вызывали не полезные изменения, а уродства. Бывало в таких случаях и так, что у растений появлялись и новые, очень ценные качества. Так была получена кукуруза «круглая океанская», весь ее стебель покрывался початками, но не продолговатыми, а круглыми, вернее, грушевидными. Урожайность этого сорта была в пять раз больше обычных сортов. Понятно, что для получения таких ценных результатов приходилось испытывать разные способы: известные и совсем новые. Любая удача, хотя бы и небольшая, радовала коллектив, каждый понимал, что даже в небольшом шаге вперед есть и его доля участия.
Несмотря на огромный размах исследовательской работы на острове, молодежь, которая в основном-то и вела эту работу, находила достаточно времени и повеселиться. Люди постарше, вроде Павла и Ли, трудились так, что отдыхали лишь по настоянию врачей.
Павел работал еще самозабвеннее. В это время он особенно сблизился с Ли. Совместная работа с другом приносила радость.
В последнее время у Ли всегда наводились проблемы, которые требовали личного участия Павла; то это были опыты с искусственным грунтом для трепангов, то организация опытного рыборазводного завода для создания новых стад лососевых в Тихом океане. Как бы там ни было, но время Павла было занято до предела.
Как-то раз, после долгого дня работы, Павел сидел на веранде у Ли. Ли рассказывал:
— Тысячи три или четыре лет назад в Китае жил юноша, сын мандарина Ю-фу. С детства он любил девушку, прекрасную Мей. Когда молодые люди стали взрослые, Ю-фу бросился к ногам отца и оказал, что Мей ему дороже самой жизни и он просит ее руки. Старый мандарин был мудр и понимал, что лучше, когда река жизни течет ровно, без порогов, и он дал свое согласие.
Был назначен день свадьбы, пригласили гостей не только из этого города, но и из соседних. Наконец состоялся свадебный пир. Гостей было так много, что пировали в обширном саду мандарина. На деревьях висело десять тысяч фонариков, а в вечернем небе играли фейерверки. Под конец праздника, перед тем как молодые супруги должны были удалиться к себе, гости стали просить прекрасную Мей последний раз станцевать танец розы. Никто не танцевал этот танец лучше ее. И вот в самый разгар танца, когда юноши горящими глазами следили за каждым движением Мей, а старики в такт музыки покачивали головами, у ворот забили барабаны и в сад на коне въехал император Китая и его приближенные. Все гости и мандарин пали ниц. Однако император не обращал ни на кого внимания, а смотрел на прекрасную Мей, которая от неожиданности так и застыла в танце. Но это продолжалось недолго. Император сделал знак, и тотчас к прекрасной Мей подбежали слуги и усадили девушку в расшитый золотом паланкин. Император повернул коня, снова загремели барабаны, и кавалькада покинула сад. Старый мандарин дополз на коленях до ворот и оставался так стоять до тех пор, пока барабаны не затихли вдали.
Гости в это время не отрывали лбов от земли. Все знали, что если бы император сделал другой знак, то в саду оказалось бы столько отрубленных голов, сколько было гостей.
