В последнее время старушка Динбаж совсем сдала. Ее стук в дверь иногда раздавался за несколько часов до появления самой бабуси, а следы на дорожке возникали несколько дней спустя.
При виде третьей ведьмы сердце нянюшки ушло в пятки, но не оттого, что Летиция Мак-Рица была дурной женщиной. Совсем напротив, она слыла дамой достойной, порядочной, любезной и доброй — если речь шла о миролюбивых животных и воспитанных детях. А еще Летиция всегда готова была оказать ближнему добрую услугу. Беда в том, что Летиция руководствовалась единственно своими представлениями о благе этого ближнего и с ним самим не советовалась. В результате услуга, как правило, оказывалась медвежьей.
Вдобавок Летиция была замужем.
Нянюшка ничего не имела против замужних ведьм. Правила этого, в общем, не запрещали; она и сама сменила множество мужей, троих так даже законных. Однако почтенный Мак-Рица был отставным волшебником, причем волшебником богатым (весьма необычный факт), и нянюшка подозревала, что Летиция занимается ведьмовством, лишь бы не сидеть без дела, как иные дамы определенного круга вышивают подушечки для преклонения колен в храме или навещают бедняков.
В общем, у Летиции водились кое-какие деньжата. У нянюшки деньжат отродясь не водилось, соответственно, она слегка недолюбливала тех, кто может жить в свое удовольствие.
А еще Летиция щеголяла в черной бархатной мантии такого изумительного качества, что казалось, будто в окружающем мире вдруг взяли и вырезали дыру. У нянюшки, разумеется, подобной мантии не было. Впрочем, ко всяким дорогим штучкам она никогда не стремилась, поэтому не понимала, отчего бы и другим не жить скромнее.
— Вечер добрый, Гита. Как делишки? — осведомилась мамаша Бивис.
— Цвету и пахну, — ответила нянюшка, с неохотой вытаскивая изо рта курительную трубку. — Да вы заходите, заходите…
— Льет как из ведра, ужасть! — пожаловалась мамаша Динбаж.
Нянюшка поглядела в окно, на морозное, сизо-лиловое небо. Но там, где сейчас блуждал мамашин разум, наверняка шел дождь.
— Так входите, обсушитесь, — радушно пригласила нянюшка.
— Да осияют счастливые звезды наш сегодняшний шабаш, — провозгласила Летиция.
Нянюшка понимающе кивнула. Летиция всегда изъяснялась подобным образом, точно училась ведьмовству по книгам, авторы которых были напрочь лишены чувства меры.
— Воистину осияют, — согласилась она.
Под журчание вежливой беседы нянюшка спроворила чай с печеньем. Наконец все расселись и началась официальная часть визита. Первой слово взяла мамаша Бивис:
— Мы, нянюшка, пришли сюда как члены Испытательного комитета.
— Да ну? Правда?
— Я полагаю, ты участвуешь?
— А как же. Покрасуюсь маленько. — Нянюшка покосилась на Летицию. Та, к ее неудовольствию, улыбалась.
— В этом году Испытания вызвали большой интерес, — продолжала мамаша Бивис. — С недавних пор девчонки к нам валят просто-таки гуртом.
— Исключительно ради успеха у молодых людей, — поджала губы Летиция.
Нянюшка от комментариев воздержалась. Она всегда считала приворот отличным применением для чар и заклятий. В определенном смысле, самой что ни на есть основой ведьмовской науки.
— Вот и славно, — сказала она вслух. — Чем больше народу, тем лучше. Но…
На некоторое время воцарилась тишина.
— Прошу прощения? Ты хотела продолжить? — осведомилась Летиция.
— Я сказала «но», — пояснила нянюшка. — Потому что кто-то ведь должен сказать «но», верно? Мы сейчас погутарим-погутарим и догутаримся до большущего «но». Уж я-то знаю.
Она сознавала, что своей краткой речью плюнула в лицо протокола (если у него, разумеется, таковое имелось). Сначала полагалось поболтать о пустяках — минут этак семь, — прежде чем кто-нибудь возьмет быка за рога, однако присутствие Летиции действовало ей на нервы.
— Это насчет Эсме Ветровоск, — пожала плечами мамаша Бивис.
— Ну и… ? — кивнула нянюшка, нисколько не удивленная таким поворотом дел.
— Она, небось, тоже заявится на Испытания?
— Не припомню, чтоб хоть раз обошлось без нее.
Летиция громко вздохнула.
— Я полагаю, вы… не могли бы вы убедить ее… в этом году воздержаться от участия?
Нянюшка оторопела.
— Убедить? Это как же, топором, что ли? — спросила она.
