Несколько секунд лента воспроизводила молчание. Затем заговорил Блайс:
– Ты, должно быть, спятила! А как насчет Сильвии?
– Бросай ее! Не мне тебя учить, что надо делать, чтобы заполучить обратно девчонку, которую перед этим бросил.
– Но не Сильвию! Она совсем другая. Я хочу жениться на ней!
– На какие шиши, позвольте спросить? У тебя будет более чем достаточно средств, чтобы предложить ей, как только выполнишь свою часть сделки.
– О да! Я обману Сильвию, подобью клинья к Розе, а Сильвия, по-твоему, тем временем будет сидеть сложа руки, дожидаясь, пока я вернусь к ней обратно?
– Как ты заставишь ее сменить гнев на милость – дело твое. Я помогу тебе найти к ней дорожку. Особенно с тем балансом в банке, что у тебя окажется. Ну?
Вновь молчание.
– Предположим, Роза не клюнет на удочку. Или же просто пошлет меня куда подальше.
– Она не должна сорваться с крючка. Это то, за что я тебе плачу. И не важно, сколько тебе обломится пощечин, если дело будет сделано и для Сент-Ги станет ясно, что ты пользуешься благосклонностью девчонки. Ты должен говорить о ней, тебя должны видеть возле нее, скомпрометируй ее, когда он сможет поймать тебя с поличным. Я тоже внесу свою лепту, но всю черновую работу предоставляю тебе. Засомневавшись однажды, он окажется слишком гордым, чтобы требовать у тебя или у нее объяснений. Он просто заставит себя выкинуть ее из головы – вот и все!
– Если я скажу «да»… предупреждаю тебя, что пока это только «если»… когда я получу обещанное?
– В тот день, когда он попросит меня выйти за него замуж. Тогда ты сможешь бросить Розу, как только пожелаешь, потому что для него будет уже слишком поздно что-либо менять.
– На твоем месте я бы не был столь уверен в последнем.
– А я вот уверена. Он гордится тем, что считает себя человеком чести, и не разорвет обручение со мной, раз уж дал слово. Кроме того…
Здесь конец ленты выскочил из катушки. Слышался лишь шум вращающихся роликов, пока Роза выключала магнитофон.
Она медленно закрыла футляр и вытащила вилку из розетки с тупой тщательностью лунатика, не нуждаясь в повторном прослушивании. Каждое обличительное слово записи навечно запечатлелось в мозгу. Нужно было только думать, анализировать, чтобы полностью уяснить значение услышанного, особенно ту часть, в которую так хотелось поверить… но Роза не осмеливалась.
До какой степени мнительной и излишне ревнивой должна быть Флор, чтобы усмотреть опасность для себя в обычной галантности, доброте и отзывчивости Сент-Ги! Если бы она только знала! Если бы только знала – как знала Роза с болью в сердце, что Флор нечего опасаться соперничества с ее стороны! И если бы Флор присутствовала при последнем разговоре Розы и Сент-Ги, то как бы могла посмеяться над своими страхами! (Petite amie, маленькая любовница… о, как это жалит прямо в сердце!)
Однако Флор открыто заявила, что боится, и соткала эту темную паутину интриги, в которую подкупом вовлекла Блайса. Так как Блайс, судя по всему, согласился. Он внес свою лепту в эту недостойную игру, только сейчас Роза поняла, почему он остановил ее, когда мимо проезжал автомобиль Клода Одета – чтобы Флор могла сообщить «чистую правду», будто он разгуливает с Розой без Сильвии, самому Сент-Ги. Позже Флор с Блайсом, возможно, спровоцировали и другие подобные случаи. И Блайс вовсе не был охвачен импульсом во время своего страстного поцелуя! Он аккуратно все подстроил и точно подгадал по времени, чтобы их застал Сент-Ги! Роза вспомнила также, он сам признался, что ночью пытался проникнуть к ней в комнату. Подстроил ли он и это тоже в расчете, что Сент-Ги услышит производимый им шум возле ее комнаты и придет к соответствующему выводу?
Блайс… Блайс, которому хватило порядочности отказаться использовать Мари-Клэр Одет в своих целях, как ему предлагала Флор, согласился участвовать в таком дельце… и все ради денег, которых не мог заработать честным путем! Возможно, он разыгрывал из себя влюбленного, чтобы потом предложить Сильвии свою любовь с обеспеченной материальной базой? Но как он мог… как мог так низко пасть, чтобы надеяться заполучить Сильвию или обеспечить ее будущее запятнанными деньгами!
