Рудж не осознавал, ушел ли он, убежал или отполз с пирса обратно на землю и добрался до хижины. Он смутно помнил, как упал на простыни и погрузился в глубокую и безжалостную летаргию, которую доктор мог бы определить как стратегию подсознания, разработанную для защиты человека от невыносимого ужаса.
Утром, когда Якобс принес ему чай, Рудж бодрствовал, но был еще слаб от ужаса прошлой ночи.
Вождь племени говорил по-английски. Он провел четыре года в миссии, прежде чем решил, что одного бога было мало для жизни в джунглях. Теперь, услышав Руджа, он кивнул.
– Это существо в озере большое. Очень большое. Оно не жить здесь. Оно из другого места. Оно плюхнуться в этот мир и очень злиться, и оно убивать все и съедать все. Обычно оно появляться по ночам, ждет ночь, когда солнца нет. Мы, Ями, мы пытаемся убивать это. Оно съедать Ями. Ха-ха! – старый шаман засмеялся и хлопнул себя по ноге. – Мы вонзать в него копье. Оно съесть и копье, и стрела, и Ями, – взгляд старика посуровел, будто он только что осознал всю серьезность произошедшего с Ями.
– Оно сделать рабом одного из Ями. Оно поймать Ями и заставить его приносить еду и заманивать других Ями в озеро. Но чтобы сделать раба, нужно забирать душу. Мы это видим. Мы говорим: «Тот человек, он не иметь души», и мы его убивать.
Ями были неглупы. Они узнали кое-что о звере. Он не мог двигаться по земле, следовательно, его субстанция, его плоть была заключена в озере. Ему нужно было есть, и оно делало это, пока в озере никого больше не осталось. Ни птиц, ни рыб, ни лягушек, ни черепах – ничего. Он бы умер в этом мертвом озере.
– Мы ничем его не убивать, – сказал шаман с улыбкой, в которой показалось полдесятка неровных черных зубов.
Рудж хотел было спросить что-то насчет рабов Ями, но череда пронзительных криков заставила его вскочить и выбежать на улицу.
Крики доносились из озера, и как только Рудж обошел неровную груду деревьев, он понял, что произошло. Шаман был прав: чудище действительно избегало дневного света. А теперь оно, очевидно, приходило в отчаяние.
Уоллистер и Лавиния оба стояли на коленях на краю пирса, схватившись за обветшалые бревна и высушенную лозу, которая их опутала. Пирс оторвался от берега и уходил в озеро верхом на спине зверя, как плот, окруженный белыми завихрениями, и оставляя после себя бурный пенистый след.
Рудж видел, как Томми Стрэнд бежал к озеру. Он встал у кромки, готовясь нырнуть и доблестно плыть за своей любимой, но его остановил чей-то крик. Рудж тоже повернулся и заметил Мэллори, который стоял на вершине «Славы империи» и подгонял Стрэнда.
Мэллори исчез, прежде чем Стрэнд добежал до машины. Серебряное щупальце вытянулось и подняло молодого человека к люку. Рудж восхитился искусством Мэллори. Он мастерски управлялся с изобретением старика Эдмонда.
«Слава империи» вкатилась в озеро, и вода зашумела по всему берегу, а затем в окружении нескольких парящих щупалец и сферических воздушных труб машина исчезла с поверхности. Ее траекторию можно было понять только по стабильно подпрыгивающим воздушным трубам. Они нагнали пирс, и вдруг щупальце появилось из воды и обхватило Лавинию за талию. Девушка закричала, очевидно, решив, что до нее добралось чудище, и продолжала кричать, пока вдруг не вывалилась из объятий щупальца. Он скрылся в волнах, как и Лавиния. Рудж, потрясенный и обезумевший от своей беспомощности, кричал на берегу. Затем голова и плечи Лавинии показались на поверхности. Позади нее был виден Томми Стрэнд. Глаза Лавинии были закрыты, но Томми крепко держал ее. Сильными, уверенными гребками он вытащил ее на берег.
Рудж повернулся к пирсу, лежавшему посередине озера. Уоллистера нигде не было видно. «Слава империи» не могла подняться на поверхность.
Время шло. Толпа голых мужчин, женщин и детей, поначалу тихих и предусмотрительно держащихся на расстоянии от берега, теперь начала взволнованно переговариваться и жестикулировать.
Рудж заметил Томми и Лавинию справа на берегу. Томми держал ее за плечи, а она сидела и кашляла. Рудж собирался подойти к ним, но тут возникла огромная воронка воды, из которой поднялась «Слава империи». Все ее двенадцать щупалец извивались, мерцая под палящим солнцем, будто танцевали на воде. В одно мгновение машина оказалась на берегу, а затем среди Ями, которые закричали и разбежались во все стороны. «Слава империи» хватала их, каждый щупалец двигался сам по себе, независимо от других. Мастерство Мэллори не могло с этим сравниться. Она бросала мужчин, женщин и детей в воздух, где они ударялись о стволы деревьев, а затем щупальца разрывали их на кусочки и разрезали блестящими лезвиями. Голова старого воина отскочила к ногам Руджа. Он отпрыгнул, когда она покатилась мимо него, забрызгав кровью его ботинки.
