– Вы убьете его, – сказала Крис. – И уничтожите Бандунг.
Миссис Гунаван захлопнула дверь и заперла ее на замок.
– Возможно, ей понравятся другие люди. – Смотреть в ее налитые кровью глаза было невыносимо. Хотя когда-то она была красивой. – Вы ведь не хотите умереть?
Крис покачала головой. За окнами стало темно. Свет замигал, когда с крыши скатилось что-то большое, тотчас утопив дом в тяжелом грохоте. Миссис Гунаван так сильно сжала челюсть, что ее подбородок задрожал. Крис поежилась.
А потом все прошло. Стены распрямились, словно легкие при вдохе. Кипятильник и холодильник привычно зашумели, но все остальное было спокойно.
– Возможно, вам лучше уйти, – предложила Крис. – Пока это снова не началось.
Миссис Гунаван решительно покачала головой.
– Она там. В доме нам безопаснее.
Люди внизу закричали. Крис обхватила голову руками. Деревья ломались, крыши домов обваливались, но все это было мелочью в сравнении с раздававшимся во мраке ревом Козы.
– Прямо как Тасикмалайское землетрясение, – пропела миссис Гунаван. – Вот и все. Это просто очередное землетрясение, очередной оползень… очередное извержение вулкана…
С лестницы раздался булькающий крик. Агус стоял, зажав уши руками. Его мать оцепенела, и Крис сама поспешила его успокоить.
– Она пришла убивать, – хныкал он. – Ненавижу ее звуки, – будто услышав его, Коза испустила неземной стон, выворачивающий наизнанку. Наверное, его можно было слышать даже у самого кратера вулкана. Домашние козы, собравшиеся у стен дома в поисках защиты, жалобно заблеяли.
* * *
Следующие два месяца няню Козу никто не видел. Нельзя сказать, что это было счастливое время, но хотя бы обошлось без крови. Власти Бандунга объяснили нападение Козы сильным тропическим штормом. Тогда умер двадцать один человек – все они были наколоты на ветки деревьев или раздавлены строительными перекрытиями. Единственной жертвой, которую съели, оказался Тоно, чья голова на следующий день упала с неба на крыльцо дома.
Дети вели себя смирно, хотя тоже беспокоились. Крис считала дни и не раз задерживала дыхание, ожидая услышать стук копыт или хрюканье. Ей снилось, будто она лежит в козьем сарае, наблюдая за тем, как бесконечное стадо диких коз с топотом выходит оттуда наружу. Крис была укрыта их шерстью, они нюхали ее и оголяли зубы в улыбке.
– Она уже близко, – сообщила Путри за завтраком. Крис не знала даже, была ли она этим довольна.
В тот вечер у миссис Гунаван были гости – тесть вместе с немым заискивающим сыном. На тесте был старый черный костюм, застегнутый на все пуговицы, и очки толщиной в сантиметр. Он принюхался и все понял.
– Где она? Куда она ушла?
– Спросите у своего сына.
– Если бы ты проследила за ней, неблагодарная сука…
– Послушайте, это чудовище – она – нам не принадлежит. Она причинила вред моему сыну. Посмотрите, что она сделала с его рукой!
Старший мистер Гунаван наклонился и, выставив вперед челюсть, осмотрел гипс Агуса. От него сильно веяло ментолом. Нескольких зубов у него недоставало. Агус беззастенчиво смотрел на черные пятна, разъедающие его десны. Старик прошипел:
– Всего-то? Ты хоть представляешь, что она такое?
– Вы обещали, что мои дети не пострадают!
– Я пообещал, что у тебя будут внуки, – он презрительно скривил губы. – То же самое обещали и мне.
И все же старику не стоило переживать: коза вернулась накануне ночи духов. Она спустилась к дому и обхватила множеством шерстяных рук все окна, закрывая луну. Затем просочилась сквозь крышу и промокшие стены, пропитав их жиропотом, грязью двадцати городов и кровью шести сотен убитых людей. Дом всегда принадлежал ей.
Агус и Путри лежали свернувшись калачиком в знакомом им тепле, исходившем от Козы. Миссис Гунаван проснулась, откинув одеяло и хватая ртом воздух. Крис лежала на животе, как змея, надеясь, что Коза пройдет мимо.
На следующее утро миссис Гунаван не встала с кровати. Ее кашель был слышен даже из кухни.
– Где мама? – спросил Агус, пока Крис раскладывала жареный рис.
– Болеет, – ответила она. – Нам нужно сходить на рынок и купить ей имбирь.
– По-моему, нам вообще не стоит выходить, – возразила Путри, и с этим было сложно поспорить.
