– Я знаю, Альдо, знаю…
* * * * *
Было уже далеко за полночь, когда мы подъехали к дому. Обняв на прощание Альдо, я проскользнула в парадную дверь. Весь дом уже спал, и я, сняв туфли, на цыпочках поднялась к себе в комнату. Войдя в тёмную комнату, и протянув руку к выключателю, я натолкнулась на что-то твёрдое, и уже в следующую секунду, чья-то рука, зажав мне рот, прижала к стене.
– Ну что, развлеклась? – прошипел мне на ухо полный ярости голос Марко. – Весело было?
Страх сковал моё тело. В голосе Марко не было и намёка на нежность.
– О, я слышал, Альдо прекрасный любовник, тебе было хорошо с ним?
Господи! Марко был пьян, чертовски сильно, я попыталась вырваться, но он лишь сильнее вдавливал меня в стену прижимаясь ко мне уже всем телом.
Видя его всё время сидящим в кресле, я и понятия не имела о том, как он высок. И силён! Я с тоской подумала, что завтра, на мне синяки выступят от его рук.
Животом я чувствовала его эрекцию, и это и пугало, и странно возбуждало меня.
– Синьорина так добра и щедра со всеми мужчинами, почему бы ей не поделиться своею щедростью и с нами, простыми смертными…
Он впился мне в губы поцелуем, в котором не было и капли нежности, он как бы пытался меня унизить, оскорбить. Рывком, схватив на руки, он бросил меня на постель, и тут же навалился сверху.
На миг, падение оглушило меня. Слёзы бессилия и оскорблённой гордости жгли глаза, губы, которые он в ярости сминал, горели нещадно. Я чувствовала, как его горячие руки шарят по всему моему телу. Послышался треск разрываемой ткани.
Собрав все свои силы, я укусила его за губу, и, одновременно упираясь руками ему в грудь, оттолкнула от себя.
Звук пощёчины, которую я ему влепила, по-особенному громко прозвучал в тишине комнаты.
– Пошёл вон, пьяный идиот! – разъяренно прошипела я. – Иначе я сейчас так закричу, что сюда сбежится весь Рим, и все узнают, что несчастный инвалид, вдруг резко выздоровел, и пытался изнасиловать гостью в собственном доме.
Секунду он колебался, а затем, я почувствовала, как он, всё ещё тяжело дыша, поднялся с кровати. Следом скрипнула дверь, возвестившая о том, что он ушёл.
Глава 17
Прорыдав всю ночь до утра, я поняла, что больше не смогу оставаться в этом доме.
Пора убираться отсюда, и пусть Марко катится к чертям собачьим, я здесь больше не останусь.
Лихорадочно соображая, что мне делать дальше, я набрала номер Альдо.
* * * * *
Солнечный свет струящийся из окна ужасно резал глаза. От выпитого накануне спиртного, голова нещадно раскалывалась.
– Господи, дай мне умереть, – билось в мозгу Марко. Он совершенно не помнил, как добрался до своей постели. Похоже вчера он здорово набрался. А всему виной рыжая "русалка", которая совсем недавно ураганом ворвалась в его жизнь, и перевернула всё вверх ногами. Как она была прекрасна вчера вечером, и это не Альдо, а он должен был бы вести её в театр. А ещё эта докучливая Клаудия, будь она не ладна. Он напился, как свинья!
Всё! Решено! Я сегодня же поговорю с Энди, она должна знать о моих чувствах к ней.
– Доброе утро, милый, – томно промурлыкала Клаудия опускаясь на кровать рядом с ним.
– Какого чёрта тебе здесь надо? – грубо спросил Марко.
– Фу, как грубо, у моего котёночка нет настроения, но это ничего, я быстро его тебе подниму. Говоря это, Клаудия прижалась к нему обнажённым телом.
– Клаудия, очнись, сколько раз тебе повторять, что между нами всё кончено? Та ночь была ошибкой, прошу, оставь меня в покое.
– Это всё из-за неё, этой рыжей дешёвки? Поэтому ты меня гонишь?
– Пошла вон! – прогремел Марко. Он еле сдержался, чтобы не вскочить с постели. Клаудия не должна знать, что он здоров.
– Клаудия, немедленно покинь мою комнату, и мой дом! Я не намерен больше отчитываться за свои поступки. То, что произошло – в прошлом, там оно и останется. Я всё сказал!
– Ублюдок, вот ты как со мной! – от злости, Клаудия растратила весь свой аристократический лоск. Сейчас она больше напоминала базарную торговку:
– Будь ты проклят! Я рада, что ты – инвалид! Жаль, что ты не сдох тогда, вместе со своими мерзкими женой и дочерью! Желаю тебе провалиться в ад!
