— Я никогда от тебя не отворачивался, — ответил Джамуха. — Но ты не можешь мне приказать делать то, что я считаю неправильным. Ты меня сломал и разрушил все, что мне было дорого, но я буду действовать так, как считаю правильным до тех пор, пока во мне теплится хотя бы капля жизни!
Темуджин отнял руку от лица и прямо посмотрел на Джамуху. Казалось, он собрался что-то сказать, но промолчал. Снаружи через полог прорвались в юрту лучи солнца и заполнили помещение странным размытым золотистым светом. Этот свет освещал исхудалое лицо Джамухи и его горевшие глаза. Темуджин не сводил с него печального взгляда.
— Ты сильно страдал, и я верю, что ты не предатель. С тобой дурную шутку сыграла твоя уверенность в своей непогрешимости. Ты так и не научился соглашаться с мнением других. Если бы ты это попытался сделать, ты бы разрушил сам себя. Примирить тебя с другими может только смерть. — Он помолчал и грустно продолжил: — Ты принял много страданий, и во имя нашей старой клятвы я тебе предлагаю не смерть, а мир.
Улыбка Джамухи была ужасной.
— Мир! — шептал он. — Ты мне предлагаешь мир? Позади остались темнота и разрушение, погибли все, кого я любил. Моя жизнь подобна воде, которую впитывает сухой песок. Была пролита и впиталась в песок кровь моих близких. Будущее напоминает мне могилу, и у меня нет надежды, радости, и я ничего не могу забыть. Передо мной стоят тени моих любимых, которых я потерял. Если я останусь жить, то в постоянном отчаянии буду двигаться среди живых как тень, как черный бездомный дух. — Он вздохнул, и этот звук был подобен рыданиям. — Я не смогу жить в созданном тобой мире! В нем для меня нет места. Вид этого будущего слепит мои глаза. Лучше я умру и оставлю все позади и позабуду обо всем в вечной темноте!
Темуджин слушал друга и размышлял, но ничего ему не отвечал.
Вдруг таинственное чувство охватило Джамуху. Казалось, что он рос и его глаза, глаза умирающего человека, сверкали чудным огнем. Он направил дрожащий палец на Темуджина, который невольно отпрянул назад.
— Мир, который ты пытаешься создать, рассеется подобно красному туману, — проговорил Джамуха. — Мир людей, похожих на тебя, изменится, и на земле от вас не останется ни следа! Вы несете людям смерть, и все живое на земле восстанет против вас. Тираны будут побеждены и рассыплются в прах. Разрушенные вами города восстанут из пепла. Люди снова засеют сожженные вами поля, и они отплатят людям золотым зерном. Из загаженных вами источников снова будут литься струи свежей, чистой воды! Там, где развевались твои знамена, раскинутся привольные зеленые пастбища, а где пролетали черные орды твоих воинов, вырастет новая сильная трава и ваши следы в ней будут незаметны. Мне было видение, оно предсказывает именно такую жизнь для свободных людей! Люди напоминают густой лес и течение свободной и могучей реки. Ты можешь тысячу раз разрушать и губить землю, и тысячу раз о тебе все забудут, а человечество выдержит и выстоит, и люди будут строить себе новые дома, снова и снова сеять рожь и пшеницу. Добро будет вечным, а твои деяния напоминают песок, который сеется через пальцы мертвой руки и падает на землю пустыни!
Голос Джамухи, окрепший поначалу, потом затих, лишь свет исходил от его лица, и снова в юрте воцарилась тишина.
Темуджин поднялся с ложа. Он постоял перед андой, а потом коснулся его плеча.
— Мир с тобой, — тихо сказал он, вытащил свой кинжал и вложил его в ледяные пальцы Джамухи, внимательно посмотрев другу в глаза.
Во взгляде Темуджина не было злости, а только усталость и грусть. Он развернулся и вышел из юрты, оставив Джамуху одного.
Шпионы Темуджина доложили ему, что Тогрул-хан, или ванг хан, со своим сыном Сен-Кунгом и сильной армией караитов приближаются к озеру Байкал, направляясь в его сторону. Темуджину было известно, что Тогрул-хан призвал себе на помощь народы к востоку от озера, они были готовы к битве и теперь двигались позади войск Тогрул-хана, готовые оказать ему поддержку.
Темуджин понимал, что если он разобьет войска старика-караита, среди его людей начнется паника, и ни о каком порядке не будет и речи, паника поразит и другие народы, живущие к востоку от озера Байкал, и все другие племена и непокоренные народы — меркитов, найменов, уйгуров, онгутов и других восточных тюркских народов и народностей. Поэтому в первую очередь надо было разбить, а потом и убить Тогрул-хана.