Колонна людей постепенно иссякает, но ему мало:
— Где следующая партия рабов?
Люди смеются и аплодируют.
— Спасибо, — уже совершенно другим голосом говорит Балашов. — Тяжело, конечно, столько рабов обрабатывать.
Когда он спускается со своей импровизированной трибуны, его обступают со всех сторон. Каждый хочет поделиться мыслями с непримиримым уличным оратором. Человек в ковбойской шляпе, разукрашенной в цвета украинского флага, обращается к Геннадию Викторовичу:
— Можно, теперь я скажу? Люди стараются, зарабатывают деньги. У вас есть своя классная идея, пожалуйста, возьмите и предложите ее в парламент!
— Это не «стараются заработать», это продажные люди! — тут же вступает в диалог женщина в белой вязаной шапке, чем вызывает бурю эмоций у мужчины в ковбойке.
— Да, они рабы! У них денег нет! У вас много денег?! А где деньги брать?!!
— Бежать со своих терриконов, — вмешивается в перепалку Балашов.
— Куда?!!
— В Киев, в Европу.
— А вы предлагаете вашу новую философию людям? — голос прохожего стал еще выше.
— Да, я предлагаю, — Геннадий Викторович спокоен.
— Так покажите ее!
Внезапно срывается на крик кто-то в розовом капюшоне:
— Это мы себя продаем! За деньги!
«Ковбойка» распаляется:
— А если во время голодомора мать должна была своего ребенка сварить, чтобы накормить другого?!
«Розовый капюшончик» сбивчиво орет в ответ:
— Я сейчас… свои права! Свои права! Чтобы я!..
Балашов прерывает перебранку и вновь забирается на свой пьедестал:
— Я так понял, что наш митинг здесь продолжается… — и вещает далее в том же духе.
Дальнейшие события развивались стремительно. В ночь с 29 на 30 ноября в центре Киева правоохранительные органы силой разогнали митингующих с Майдана. В новостях Украины чередовались видеосюжеты с окровавленными пострадавшими и осуждающие комментарии Запада, в новостях России — ролики с агрессивными протестующими и комментарии в поддержку власти. Сама власть объяснила разгон благородными намерениями — нужно установить новогоднюю елку на радость детишкам. Оскорбленный народ вскипел от негодования, и утром в субботу количество митингующих увеличилось в несколько раз.
Люди тут же разделились на два лагеря (почему-то так всегда происходит, как будто третьего не дано; этот странный закон, которому подчиняется общественное мнение, преследует нас во времен простейших организмов — из одной клетки при первом делении образуется только две…). Одни говорили, что кровавый разгон устроили провокаторы, метавшие в «Беркут» горящие палки и камни. Другие — что виноваты правоохранительные органы, и мирные протестующие, среди которых были дети и беременные женщины, пострадали ни за что. Поляризация общества произошла моментально на свой-чужой, на инь и ян, на тех, кто за, и тех, кто против.
Глава 52. Использовать ситуацию
Лозунгам оппозиции понадобилось несколько дней, чтобы измениться до неузнаваемости. Уже не требовали присоединить Украину к Европе. Народная масса, как плодородная почва, в которую посеяли семена, дала новый урожай и теперь кричала: «Президента и правительство в отставку!», «Банду вон!» и прочие, не касающиеся подписания ассоциации с Европой вещи.
Ситуация в центре Киева накалялась. Провокаторы/народные мстители (нужное подчеркнуть) верхом на бульдозере пытались оттеснить «Беркут» и милиционеров от Администрации Президента, метали в них бутылками и дымовыми шашками. Те отбивались шумовыми гранатами, слезоточивым газом и дубинками. Синяки, ссадины и переломы и с одной, и со второй стороны множились, а люди, принимающие ключевые для страны решения, как обычно бывает в подобных ситуациях, наблюдали за противостоянием с безопасного расстояния.
Геннадий Викторович самозабвенно окунался в гущу событий, выступая то тут, то там, всеми силами поддерживая Евромайдан. Но оппозиция и некоторые митингующие воспринимали его как провокатора. В Балашова не бросали тяжелыми предметами, и пока единственной потерей стала куртка, которая пострадала от брошенной кем-то из толпы хурмы. И все же предприимчивый философ не обижался на нерадивых слушателей и использовал брожения в обществе в своих интересах.
