Преступники страны вечером в пятницу усаживались смотреть политические ток-шоу, ведущие которых в этот день тоже получили свою часть наличных за участие в программе политтехнолога и главы фракции.
Пенсионеру Семену Михайловичу повезло. Сидя в студии в качестве приглашенного представителя народа, он уже предвкушал, как будет нажимать кнопку «за» в поддержку антикоррупционной кампании. В другой передаче участвовала учительница Зинаида Петровна, которая тоже горячо поддерживала борьбу со взяточничеством. Телеведущие всем своим видом излучали честность, мудрость и порядочность. А в студии были именитые гости — человек, который переносил чемоданы, руководитель штаба, разоблачавший коррупцию, глава фракции, очень едко высказывавшийся о коррупции в высших эшелонах власти.
Только гаишник сидел дома и смотрел поочередно шоу на разных каналах. «Опять ГАИ гонять будут… Все эти антикоррупционные законы заканчиваются борьбой с нами», — сонно подумал он. Пиво у него уже заканчивалось, и ему очень захотелось спать…
***
— Как тебе такой текст в мой блог? — Геннадий Викторович сияет.
— Как всегда, гениально! Только непонятно, что из этого следует. Вы ведь совсем недавно возмущались размером денежного «вознаграждения», которое от вас требуют чиновники. А судя из этого текста получается, что вы вовсе не против взяток.
— При существующей системе экономики люди просто не выжили бы, если бы не давали друг другу деньги. Вот, представь, что бы было с героями из блога…
Пенсионер Семен Михайлович получил штраф по полной программе от инспектора ГАИ, в результате чего не смог оплатить коммунальные платежи. Инспектор ГАИ не принес к вечеру 570 гривен, его жена не купила ребенку кроссовки, и в школу на ремонт денег не было. Дети остались без ремонта, магазин спортивной обуви потерял выручку, а ремонтная бригада не получила заказ.
Директор школы Зинаида Петровна не получила справку БТИ и не смогла решить жилищный вопрос. Да и денег на ремонте школы она не заработала.
Начальник отдела БТИ даже не помышлял с его зарплатой о покупке авто, а значит, салон не смог продать ни одной машины.
Начальник БТИ не принес деньги в избирательный штаб, как не принесли денег земельные комиссии и все бизнес-решалы. Он стал жить на одну зарплату.
Глава фракции, он же владелец партии, больше не мог финансировать избирательную кампанию и тем более не мог себе позволить купить виллу в Монако.
Министру не поступило два чемодана с миллионами долларов, в результате остановилась приватизация государственного имущества Украины. В бюджет перестали поступать деньги от продаж.
В острых политических ток-шоу никогда не участвовали пенсионер и учительница, потому что их ведущие не получили деньги за участие в программе от политтехнолога и главы партии, кстати, и от министра — владельца канала тоже. Закон о коррупции и все, кто с ним работал, тоже остались без работы.
А гаишник вечером засыпал не от пива, а от голода, ведь с его официальной зарплатой не хватало даже на предметы первой необходимости.
Весь политический истеблишмент ушел в отставку с возгласами: «Мы не можем работать в таких условиях в этой враждебной среде абсолютной правды! Мы не можем работать без взяток и откатов».
Раскрасневшись от долгой и эмоциональной речи, шеф разоблачал и защищал взяточничество одновременно, как будто не замечая, что противоречит сам себе. Я попыталась остановить его поток мыслей.
— Я тоже уверена, что, например, «спасибо» врачам — это не преступление, а жизненная необходимость. Да простят меня врачи, как материальная поддержка вымирающему биологическому виду. Но объясните мне, в чем все-таки заключается ваше отношение к коррупции? Давать или не давать, вот в чем вопрос?
— Мое отношение как предпринимателя заключается в том, что мы никому ничего не должны. Мы не делаем ничего плохого!
Всю жизнь я жил с легким чувством вины перед государством. Как у любого гражданина СССР, у меня были промыты мозги, и когда я разговаривал с чиновниками, всегда чувствовал себя виноватым, то ли из-за их тона, то ли из-за вопросов, которые они ставили. Но как-то, окончательно запутавшись в решении вопросов с органами местной власти Киева по поводу перепланировок квартир в офисы, которыми я постоянно занимался, я понял, что имею право делать все, что считаю нужным.
