«Но это всего лишь игра, – напомнил себе Гош. – Да, опасная, но все-таки игра. Обе стороны толком не понимают, из-за чего у них разногласия. Смутная неприязнь, расплывчатые требования. Если б всерьез нашла коса на камень, давно бы уж «тупые» нас поубивали. Или мы их? А так все грозятся оружием, и все стреляют поверх голов. Один я нашелся урод, одержимый жаждой крови… Бр-р… Откуда она у меня? Кто меня так обидел в прошлой жизни? Хотя в меня-то «тупые» стреляли на полном серьезе. Так я ведь сам их довел, по большому счету».
Гош насупился, раздосадованный на не вовремя проснувшуюся совесть. Отложил бинокль и взял на мушку стремительно приближающуюся тучу пыли, из которой высовывался тупой нос облепленного автоматчиками БТРа. Привычно нащупал пальцем спуск. Почувствовал, что успокоился и готов вести огонь. И в следующий же миг чуть от изумления не выстрелил. Широко открыл рот, оторвался от прицела и вытаращенными глазами обалдело уставился на происходящее впереди. Там вестерн превратился в комедию.
На всех парах влетевшая во двор фермы бронемашина резко дала по тормозам и встала как вкопанная. Нагло рассевшийся перед башней в обнимку с пулеметным стволом «тупой» не удержался и кубарем полетел Белому под ноги. Тот инстинктивно попятился. Шедший в опасной близости за БТРом «Ниссан» впаялся ему в зад с таким грохотом, что даже Гош расслышал. Еще через секунду двор окончательно заволокло пылищей, и вдруг откуда-то слева из нее выскочила громадная «Тойота» с надетым на «кенгурятник» солидным куском забора. Отчаянно вытормаживаясь, машина остановилась в метре перед обалдевшим Цыганом, который даже автомат не поднял. Две мощные перекладины и два обломанных столба по инерции сорвались с передка «Тойоты», опрокинули Цыгана навзничь и буквально вбили бедолагу в ограждающий фасад дома невысокий штакетник.
Гош шумно выдохнул, помотал головой и взялся за бинокль. Как дальше реагировать на происходящее, он попросту не знал. Из пыльной тучи доносилась многоголосая ругань, но даже сквозь нее слышны были частые и ритмичные удары железом по железу. Как будто в продвинутой, но гордой традициями африканской стране лупили в тамтам – монтировкой по железной бочке.
На конюшне дико ржали перепуганные лошади.
Через минуту пыль немного рассеялась, и Гош выдохнул снова. На этот раз с облегчением. Поверженного Цыгана «тупые» в несколько рук вынимали из обломков забора. Белый стоял посреди двора и, судя по сотрясению плеч, яростно чихал. За кормой БТРа суетилась целая толпа, видимо, пытаясь вытащить пострадавших из разбитого «Ниссана». А на самом БТРе возвышался, широко расставив ноги, давешний сорвавшийся и упоенно молотил прикладом автомата по крышке люка механика-водителя.
И что особенно Гоша порадовало, из «Тойоты» осторожно выбирался целый и невредимый Сан Сеич.
Бедлам продолжался где-то с минуту, а потом стих. Из-за БТРа появился «тупой» с разбитой в кровь мордой, и еще двое, щедро осыпанные белым. Гош догадался, что это тальк от сработавших подушек безопасности. Цыгана усадили на крыльцо, аккуратно положив рядом его оружие. Разъяренного парня сдернули с БТРа за ноги и принялись бить. Из люка высунулся обрадованный механик-водитель, его немедленно стащили вниз и тоже как следует отметелили. Из дома выскочил Большой с аптечкой в руках. Сан Сеич постоял немного, приходя в себя, а потом очнулся и начал руководить.
Для начала он что-то сказал Белому, и тот увел Цыгана в дом. Потом каким-то образом заставил «тупых» прекратить мордобой. Умыл раненого водой из принесенного Большим ведра и занялся его физиономией. Гош опустил бинокль и достал сигареты.
Добрых полчаса он наблюдал за тем, как «тупые» бесцельно слоняются по ферме, глупо озираясь и перебрасываясь короткими фразами. За это время между ними возникли еще две короткие ленивые драки. Наконец Сан Сеич закончил обрабатывать пострадавших. БТР, подав задом, вытолкал со двора раздолбанный «Ниссан». Гости с видимым трудом отодрали разбитый джип от своего броневика и спихнули металлолом с дороги, при этом поставив на крышу. Снова чуть не поцапались между собой, но все-таки расселись по оставшимся машинам и упылили в город.
