Он выкурил подряд три сигареты, пока не поверил в то, что действительно помнит тот день, несуразный и смешной, последний день нормальной жизни. Помнит целиком, от начала и до конца. Усмешка судьбы – ведь это, без сомнения, был день, когда смерть пошла гулять по свету, медленно, но верно подминая людей под себя. И оказывается, она наступала не сразу, ей сопротивлялись, каждый в меру сил… Гош пошарил в опустевшей пачке, смял ее в кулаке и чуть не бросил под ноги. Вспомнил, что он не дома, а в гостях, встал и медленно спустился вниз, к парковке. Забрался в машину, нашарил в кармане на двери новую пачку, распечатал ее, швырнул мусор через плечо. Взял очередную сигарету, но понял, что курить больше не может – перебрал табака.
Белла сидела у раскрытой двери, испытующе разглядывая хозяина снизу вверх. То ли привыкала к его внешнему облику, то ли просто насмотреться не могла. А Гош откинулся на сиденье и по новой переживал только что всплывшее в памяти. Чтобы уже точно не забыть. Ни взгляда, ни слова, ни жеста.
Увы, после того злополучного дня его память запечатлела только смутные обрывки – домашние заботы, привычная суета на службе… И постоянное ощущение, что голова чугунная, как будто здорово недоспал. Тревоги не было. Гош списывал все на магнитную бурю. И ни за что не догадался бы увязать свое недомогание с промелькнувшей в новостях информацией о резком скачке числа пропавших без вести – людей, которые просто ушли из дома и не вернулись назад. Ему только отчего-то все меньше и меньше хотелось ехать в Питер. Но тем не менее в пятницу вечером он поцеловал жену, потрепал по холке верного пса и отправился на вокзал, где собиралась команда. Битком набитый московскими Знатоками вагон «Красной стрелы»… Холодное пиво и теплая водка… Разговоры, разговоры… И все – как отрезало. До Санкт-Петербурга они, судя по всему, доехали – ведь не разбился же Гош на том поезде… Но дальше были только капли дождя на лице, ружье на коленях, жесткая подножка «Хаммера» и два распухших трупа неподалеку. Примерно месяц назад. А куда же делись годы?
Годы, внутри которых спрятался образ девушки на коне. А еще самоходный миномет. Не подводная лодка, не летающая тарелка, а именно этот отлично знакомый аппарат. Впору поверить, что на самом деле приснился. Но кто же был тот пожилой мужчина? И что еще за Регуляторы? А может, это на самом деле был только сон?..
– Дымов! – раздалось откуда-то издалека. – Георгий! Это вы?
Белла предупреждающе рыкнула, и Гош очнулся. В нескольких метрах от машины, благоразумно не подходя ближе, стоял какой-то незнакомый молодой человек. Основательно запыхавшийся, мокрый и растрепанный.
– Ну? – спросил Гош неприветливо. Очень уж этот парень смахивал на того гонца, которому голову рубят.
– Я от Бориса! – выдохнул молодой человек. – У нас проблема. Только вы можете разобраться. Будьте добры!
– Что такое? – удивился Гош. – У царя Бориса мания величия обострилась? Возомнил себя Иваном и хватается за посох?
Гонец всхрапнул, как запаленная лошадь. «Не от Кремля же ты сюда бежал! – машинально подумал Гош. – А действительно, что это он пешком?»
– У нас проблема на южном направлении. Приехали какие-то странные люди… Мы их в город пустить не можем. Но они спрашивают капитана Дымова. Борис подумал – может, это вы?
Гош вытаращил глаза и все-таки сунул в рот сигарету. Хотя следовало, наверное, не закурить, а выпить. И побольше.
– То есть он думает, это точно вы! – Гонец наконец-то перевел дух и перестал судорожно хвататься за селезенку.
– Час от часу не легче… – пробормотал Гош. – А что за люди, ты их видел?
– Не-а. Вы поедете? Они стоят у заставы на Варшавском шоссе.
– Угу. И как только я за Кольцевую выйду, мне тут же ствол в затылок и приказ – ни шагу назад.
Гонец очень натурально вытаращился, не хуже, наверное, чем минуту назад сам Дымов. «А ведь может статься, что это и к лучшему, – подумал Гош. – Выгонят меня из города – и отлично. В Москве слишком много проблем накопилось. Рано или поздно здесь будет заварушка, мне, конечно, придется в ней участвовать на той или иной стороне… Убьют еще. А я, можно сказать, только пару минут назад жить начал. Ольга… А что Ольга, собственно? Этой Ольге я не муж, не брат и даже не сват. Черт побери, если у самого духу не хватает ни на что, так святое дело подчиниться обстоятельствам. А ведь так и сделаем! Все, решено».
