Молодой маг Хедин - страница 39

Ни тому, ни другой не требовались, судя по всему, никакие особые скакуны, чтобы вихрем мчаться сквозь здешние удивительные небеса, держась за руки и звонко хохоча во весь голос.

Волосы девушки распустились пламенным шлейфом, сливаясь с трепещущим подолом длинного платья. Пряди каждый миг меняли цвет, с них срывался длинный шлейф золотистых искр, оборачивавшихся потом целыми стаями крупных светло-янтарных бабочек, беззаботно порхавших, словно над цветущим летним лугом.

Державшаяся за руки пара казалась настолько поглощена друг другом, что на застывшего на ровном и открытом месте Отца Богов они не обратили никакого внимания.

(Комментарий Хедина: да… может быть. Очень может быть. Мы с Си тогда, наверное, и впрямь не видели ничего, кроме лишь друг друга. Но каков проныра Хрофт! Интересно, что ещё ему удалось подглядеть – разумеется, совершенно случайно?)

Да, такое бывает, подумал Старый Хрофт. Страсть охватывает тебя, ты начинаешь тонуть в её пучине и сам же стараешься погрузиться ещё глубже. Рассудок оставляет тебя, словно не в силах взирать на твоё безумие.

Так было у него с Гуннлёд, хотя последующие сказания и превратили всё это в его коварный обман, чтобы только завладеть поэтическим мёдом…

И Отец Дружин последовал за ними. Не зная сам, зачем и для чего, безотчётно – так затягивала их страсть.

(Комментарий Хедина: эх, знал бы тогда… ух!)

Сразу стало ясно, что Истинные Маги куда лучше него, Старого Хрофта, владеют искусством перемещения меж мирами. Они скользили по могучим незримым струям потоков, словно водомерки поверхностью пруда. Междумирье послушно расступалось перед ними, но и тотчас схлопывалось за их спинами. Отец Дружин едва успевал по горячему следу.

А те, за кем он торопился, по-прежнему ничего не замечали, вольно меняя облик. Вот – перед Старым Хрофтом уже два сплетшихся вихря, ослепительно-белый и тёмный, окутанный облаком молний; Истинные Маги и впрямь могли менять облик по первому своему хотению.

(Комментарий Хедина: 

След пары привёл Старого Хрофта в самую удивительную страну, где ему только довелось побывать. Междумирье неожиданно кончилось, Слейпнира и его наездника внезапно охватило сияние, и они очутились под лазоревым небом и ласковым солнцем.

Джибулистан, прозвучало в ушах Отца Дружин. Мир спешил сам назвать ему своё имя, словно радушный хозяин, приветствующий званого гостя. Никогда прежде со Старым Хрофтом не случалось ничего подобного.

Прямо под копытами восьминогого жеребца расстилался золотистый песок, вздымались волны барханов, и казалось, что странники угодили в безжизненную пустыню; но нет, стоило им взобраться на ближайшую гряду – и они увидали диковинную чересполосицу текущих прямо сквозь барханы ручьёв, поднимающихся над ними пальм и зелёных холмов, казавшихся островками диких джунглей.

Потоки рождались из ничего, прямо из песчаных холмов. Над причудливо переплетёнными водопадами стояли маленькие радуги, в них купались многоцветные, под стать радугам, стрекозы и бабочки. Пальмовые рощицы исторгали из себя целые облака мелких крылатых созданий, и птиц, и кого-то навроде летучих мышей.

Пел ветер, пела вода, негромко шуршали пески, не смея перейти незримую границу и засыпать собою зелень. Мир называл Старому Хрофту своё имя, он сам был словно живым, и бесчисленное множество глаз смотрело сейчас на незваного гостя.

Магия была здесь плотью и кровью. Здесь огромные белые птицы спускались с небес, оборачиваясь пенным кружевом внизу водопадов, а из жёлтых барханов выходили неторопливые златогривые звери, величественные и грозные.

Живое словно бы становилось неживым и вновь обретало жизнь.

Старый Хрофт словно заворожённый взирал на раскинувшееся перед ним. Наверное, так должно смотреться его сгинувшей Валгалле…

Нет, потряс он головой. Валгалла – дом воинов, приют героев, тут не место подобному. Разве те, кто носит меч, способны возмужать в подобной сказке?

Кто-то дёрнул его за бороду, кто-то – за ус. Крошечные цветочные феи, трепеща прозрачными крылышками, слетелись к Старому Хрофту, словно комары.

– Кыш! – отмахнулся Отец Дружин, но всё-таки не в полную силу, жалея малышек.