Предсказательница!
Попросту — сумасшедшая.
Тамара разозлилась, но Лелька смотрела совершенно серьезно, и она махнула рукой. Ну и ладно. Одной даже проще. Лишь бы Лелька под ногами не путалась и ни во что в это время не вляпалась. А молоко в бабкин стакан пусть льет, на здоровье, молоко не дефицит и стоит недорого.
Тамара снова удивилась легкому Лелькиному характеру: ночью в квартире стекла побили, а с нее как с гуся вода. Не трясется, как нормальной бабе положено, не бледнеет и не звонит в милицию. На дождь за окном таращится да ресницами хлопает.
Любопытно, о чем эта красавица сейчас думает?
«Ведьма, тоже мне!»
В дверь позвонили. Тамара вздрогнула и испуганно посмотрела на старшую сестру. Лелька вскочила и весело воскликнула:
— К нам! Кто, интересно?
И помчалась открывать. Тамара лишь вздохнула: тяжелый случай. Почти клиника.
Она зачем-то прихватила со стола кухонный нож. Спрятала его под свитер и в некоторой панике подумала: «С ума схожу. От Лельки заразилась».
Но нож все-таки на место не вернула. А минутой позже вцепилась в рукоять так, что пальцы побелели от напряжения.
Лелька распахнула дверь, не спрашивая, и в прихожую тут же шагнуло двое типов самого уголовного вида.
— Ну, Лелька! Накаркала-таки, зараза, — просипела Тамара, завороженно рассматривая бандитов и безуспешно пытаясь укрыться за узкой спиной старшей сестры.
Особенно испугал ее мужчина, что стоял немного впереди. Шкаф, не человек! Такого во сне увидишь — не проснешься.
Широченные плечи, крошечная голова с бесцветными, близко посаженными глазками, картофелеобразный нос, неприятно мясистый, в синеватых прожилках. Кустистые, разросшиеся брови и пегие волосенки ежиком. Причем ежик начинался чуть ли не от бровей, лба не предусматривалось.
В черном кожаном плаще до самых пят мужчина выглядел еще квадратнее, чем был на самом деле. Разглядев его кулаки, Тамара громко сглотнула: головенка им уступала. И прилично.
Другой гость на фоне этого монстра как-то не смотрелся.
Во-первых, возраст. Лет двадцать пять, не больше. Во-вторых, росточком не вышел. Тощий, сутулый, личико красненькое, остроносое и в прыщах. Череп лысый, словно колено. А под крючковатым носом зачем-то прилепились рыжие усишки, жалкие, какие-то куцые.
Темно-карие глаза второго гостя смотрели настороженно. Он прятался за широкой спиной дружка, и взгляд его растерянно бегал с одной сестры на другую.
Квадратный, впрочем, тоже поглядывал озадаченно. Морщил лоб и громко сопел, натужно размышляя. Потом ткнул толстенным пальцем в сторону бледной Тамары и гаркнул:
— Ты, што ль, колдунья?
Лелька шевельнулась, но Тамара стукнула ее кулаком между лопатками и прохрипела:
— С чем пришли?
Она попыталась втолкнуть Лельку в комнату, от греха подальше, что называется. Не смогла и невольно удивилась: хорошо, если в сестре килограмм пятьдесят наберется.
Страх мешал думать. Тамара застыла на месте, заранее прощаясь с жизнью. Она смотрела на квадратного словно кролик на удава, он ее буквально гипнотизировал.
Тамара никогда не чувствовала такой слабости в ногах! И больше всего боялась выронить нож: ладони повлажнели, рукоятка рыбкой выскальзывала из пальцев.
Шкафообразный тоже молчал. Смотрел на нее с нескрываемым пренебрежением и кривил губы, явно подбирая слова.
Рыжий хорьком выглядывал из-под его локтя и звучно сморкался в клетчатый носовой платок, удивительно чистый и хорошо отглаженный.
Сообразив, что представительская речь задача для приятеля непосильная, рыжий последний раз шмыгнул носом. Сделал крохотный шажок вперед и почти весело поинтересовался:
— Стекла уже вставили?
Тамара зачем-то кивнула. Рыжий подергал себя за ус и подмигнул ей.
— Правильно. Стекла — это мелочь. Пустяк. На раз — выбил, на два — вставил! А вот…
И он очень витиевато пояснил, что теперь очередь за хозяйкой.
Лелька, думающая о чем-то своем, никак не отреагировала. Тамару подвели подрагивающие колени, и она привалилась спиной к стене. Квадратному речь дружка понравилась: он топтался рядом и одобрительно пыхтел.
Лысый его молчаливую поддержку почувствовал. Оживился и подробно перечислил — какой именно урон может понести в ближайшее время столь смазливое личико хозяюшки. И заранее выразил сожаление.
