– У всех людей есть совесть. Даже у самых плохих. Такими сотворил нас Господь.
– Шейн, тебе придется помочь мне совершить экзорцизм, – сказала Тельма. – Рут снова одержима идиотским духом Гиджет[2].
В порыве несвойственного ей сострадания миссис Боумен перевела Тэмми и Ребекку в другую комнату, разрешив Лоре снова подселиться к Тельме и Рут. В результате чего четвертая кровать на время оставалась свободной.
– Это будет кровать Пола Маккартни, – заявила Тельма, когда они с Рут помогали Лоре устраиваться. – Всякий раз, как «Битлз» будут проездом в нашем городе, Пол сможет тут спать. Ну а я буду спать с Полом!
– Иногда ты ведешь себя просто неприлично, – заметила Рут.
– Эй, я всего-навсего выражаю здоровый сексуальный интерес.
– Тельма, тебе всего двенадцать! – возмутилась Рут.
– А совсем скоро будет тринадцать. Я со дня на день жду, когда у меня начнутся месячные. Одним прекрасным утром мы проснемся, а вокруг будет море крови, как после резни бензопилой.
– Тельма!
В четверг Шинер тоже не вышел на работу. На этой неделе его выходные пришлись на пятницу и субботу, поэтому вплоть до субботнего вечера Лора и близнецы взволнованно строили предположения, что Угорь, возможно, больше вообще не появится, так как его переехал грузовик или у него жуткий авитаминоз.
Однако в воскресенье утром Угорь уже стоял на раздаче за завтраком. У Шинера были подбиты оба глаза и перевязано правое ухо, левая щека разодрана, верхняя губа расквашена, два передних зуба отсутствовали.
– Может, он и впрямь попал под грузовик, – прошептала Рут, пока они стояли в очереди.
Остальные дети также обсуждали ранения Шинера, некоторые даже хихикали. Но все они настолько боялись или презирали Угря, что не осмеливались комментировать вслух его плачевное состояние.
Оказавшись возле буфета, Лора и Рут с Тельмой сразу притихли. Чем ближе они продвигались к Угрю, тем яснее становилось, как сильно его избили. Синякам под глазами было явно не меньше нескольких дней, причем опухоль до сих пор не прошла, и, похоже, поначалу оба глаза напрочь заплыли. Разбитая губа выглядела воспаленной. Кожа на уцелевших участках лица, обычно молочно-белая, теперь казалась пепельно-серой. Угорь, со своими похожими на мочалку курчавыми медно-рыжими волосами, выглядел крайне нелепо – цирковой клоун, исполнявший комический номер падения с лестницы и не сумевший правильно приземлиться, чтобы избежать увечий.
Шинер обслуживал детей, не отрывая глаз от картонок с молоком и выпечки для завтрака. А когда очередь дошла до Лоры, он заметно напрягся, но не решился на нее посмотреть.
Сев за стол, Лора и близнецы поставили стулья так, чтобы было удобнее наблюдать за Шинером, поскольку еще час назад девочки даже представить себе не могли подобного поворота событий. Однако сейчас Угорь вызывал скорее любопытство, нежели страх. Поэтому подруги, уже не прячась от Угря, занимавшегося хозяйственными делами, целый день наблюдали за ним. Похоже, Угорь отлично понимал, что Лора рядом, однако упорно отказывался на нее смотреть. Периодически он посматривал на других детей, на секунду задержавшись в игровой комнате, о чем-то ласково поговорил с Тэмми Хинсен, но при этом явно опасался встречаться глазами с Лорой, словно для него это было равнозначно тому, чтобы сунуть палец в электрическую розетку.
Ближе к полудню Рут сказала:
– Лора, он тебя боится.
– Что б мне провалиться, если это не так! – согласилась Тельма. – Шейн, выходит, это ты его так отделала? И почему ты от нас скрывала, что являешься мастером карате?
– Очень странно, да? С чего ему меня бояться?
Но Лора знала. Ее ангел-хранитель. И хотя она уже было решила, что ей придется в одиночку противостоять Шинеру, ангел-хранитель снова явился, чтобы заставить Угря держаться от нее подальше.
Лора и сама толком не понимала, почему не решается рассказать о своем таинственном спасителе сестрам Акерсон. Ведь они были ее лучшими друзьями. И она им доверяла. Но чисто интуитивно Лора чувствовала, что секрет ангела-хранителя должен оставаться секретом. То немногое, что знала о нем Лора, было священным, а значит, у нее не было права доверять эту тайну посторонним людям, низводя свое священное знание до уровня элементарной сплетни.
