Вся эта история – слабая женщина убирает четверых опытных убийц плюс еще одного, чья голова была найдена за домом доктора Бренкшоу, – могла бы выглядеть невероятной, если бы женщина не оказалась первоклассным стрелком, знатоком боевых искусств и владелицей склада нелегального оружия, которому могла бы позавидовать любая из стран третьего мира. Когда Лору спросили, где она достала незаконно переделанные «узи» и нервно-паралитический газ, который армия держит за семью печатями, она ответила:
– Видите ли, я пишу романы. А это требует определенных изысканий. Я научилась узнавать все, что мне нужно знать, и получать все, что хочу.
После чего Лора сдала властям Толстяка Джека, и полицейский рейд во «Дворец пиццы» подтвердил ее показания.
– Я не держу на нее зла, – сделал заявление для прессы Толстяк Джо. – Она мне ничем не обязана. Никто никому ничем не обязан, если только сам этого не пожелает. Я анархист и люблю лихих девчонок. Кроме того, я в любом случае не сяду в тюрьму. Я слишком толстый и в тюрьме непременно умру. Это будет слишком суровым наказанием.
Лора не стала называть имя человека, которого привезла к доктору Бренкшоу рано утром 11 января, человека, чьим огнестрельным ранением занимался доктор. Она лишь сказала, что это старый друг, который гостил у нее, когда на дом возле Биг-Бэра напали убийцы. Он был всего лишь сторонним наблюдателем, стояла на своем Лора, и ей не хочется портить ему жизнь, втягивая его в это грязное дело. Она даже намекнула на то, что он женатый человек, с которым у нее был роман, что он пока не оправился после ранения и вообще достаточно настрадался.
Власти пытались надавить на Лору по поводу безымянного любовника, но она оставалась непоколебима, а они были ограничены в средствах воздействия, тем более что она могла позволить себе лучших адвокатов страны. Конечно, в полиции не поверили утверждению, будто безымянный мужчина был любовником Лоры. Полицейским не составило труда установить, что Лора, будучи очень близка с мужем, безвременно ушедшим лишь год назад, до сих пор не оправилась после трагической утраты. Таким образом, Лора вряд ли могла хоть кого-нибудь убедить, будто завела интрижку, еще до конца не оплакав Дэнни Пакарда.
Нет, Лора не могла объяснить, почему ни у кого из убитых мужчин не имелось при себе удостоверения личности, почему все они были одеты одинаково, почему у них не было собственного автомобиля, в связи с чем пришлось красть машину у двух прихожанок местной церкви, почему запаниковали в Палм-Спрингсе и в результате убили полицейского. На коже двоих из них полиция нашла отпечатки тугих поясов, хотя никаких поясов обнаружено не было, но и тут Лора ничем не могла помочь. Кто знает, спросила она, что толкает подобных людей на столь асоциальное поведение? Это была тайна, которую лучшие криминалисты и социологи не могли адекватно объяснить. А если все эти специалисты не способны объяснить глубинные причины социопатии, тогда как она, Лора, может пролить свет на более земной, но не менее странный вопрос исчезновения поясов? На очной ставке с дамами из угнанной «тойоты», утверждавшими, что убитые боевики были ангелами, Лора Шейн слушала их показания с явным интересом, даже зачарованно, но впоследствии спросила у полиции, собираются ли они и далее обрушивать на нее сумасшедшие фантазии каждого психа, заинтересовавшегося этим делом.
Она была тверже гранита.
Она была тверже железа.
Она была тверже стали.
Ее невозможно было сломать.
Власти обрушивали на нее вопросы так же безжалостно, как бог грома и бури Тор обрушивал свой молот Мьёльнир, но безрезультатно. Через несколько дней власти начали на нее сердиться. Через несколько недель они пришли в ярость. Через три месяца они стали ее ненавидеть и захотели наказать за упрямство и несгибаемость. Через шесть месяцев они устали. Через десять месяцев заскучали. А через год заставили себя забыть о Лоре.
Они, конечно, переключились на ее сына Криса как на слабое звено. В отличие от Лоры на Криса не давили, а использовали притворную нежность, хитрость, коварство и обман, чтобы вынудить мальчика открыть душу, от чего категорически отказывалась его мать. Но когда ребенка спросили об исчезнувшем раненом, он поведал им об Индиане Джонсе, Люке Скайуокере и Хане Соло. А когда они попытались вытащить из него детали происшествия в арройо, он рассказал об их квартиранте – сэре Томасе Жабе, состоявшем на службе у английской королевы. А когда Криса попросили пролить свет на то, где они с матерью четырнадцать дней скрывались и что делали между десятым и двадцать пятым января, мальчик ответил:
