– Нет, вы только послушайте, как вопят эти маленькие недоумки! Это не дети, а павианы, выдающие себя за детей. – Толстяк Джек поспешно захлопнул за посетителями звуконепроницаемую дверь.
Уже в машине на обратном пути в мотель Крис спросил:
– Когда все закончится, ты ведь не спустишь это Толстяку Джеку?
– Сдам его копам. Анонимно, конечно.
– Хорошо. Он настоящий псих.
– Не просто псих, а гораздо хуже. Он фанатик.
– А фанатик – это кто?
На секунду задумавшись, Лора сказала:
– Фанатик – это псих с убеждениями и одержимый слепой верой.
5
Оберштурмфюрер СС Эрих Клитман не сводил глаз с секундной стрелки часов на панели управления. Когда стрелка приблизилась к двенадцати, он повернулся и посмотрел на ворота времени. Внутри этой темной трубы длиной двенадцать футов что-то замерцало, возникла какая-то туманная серо-черная полоска, принявшая очертания силуэта мужчины, а затем – троих мужчин, одного за другим. Исследовательская группа вышла из ворот в лабораторию, где их встретили трое ученых, следивших за панелью управления.
Группа вернулась из февраля 1989 года, и все трое улыбались, что заставило сердце Клитмана радостно забиться, так как путешественники во времени вряд ли стали бы улыбаться, не обнаружив местонахождения Штефана Кригера, женщины и мальчишки. Первые две группы ликвидаторов, посланных в будущее, – одна группа отправлена в загородный дом возле Биг-Бэра, другая – в дом доктора в Сан-Бернардино – были сформированы из офицеров гестапо. После их провала фюрер настоял на том, чтобы третья группа состояла из членов СС, и Эрих Клитман расценивал улыбки на лице вернувшихся исследователей как добрый знак. Теперь его отряд получит шанс доказать, что все лучшие люди Германии служат в СС, а не в гестапо.
Провалы предыдущих групп определенно легли позорным пятном на репутацию гестапо. Более того, Генрих Кокошка, глава службы безопасности института, был офицером гестапо, но на деле оказался предателем. Имевшиеся улики свидетельствовали о том, что два дня назад, 16 марта, Кокошка вместе с пятью сотрудниками института дезертировал в будущее.
Вечером 16 марта Кокошка в одиночку переместился в будущее, в горы Сан-Бернардино, обосновав это намерением убить Штефана Кригера до того, как Кригер вернется в институт с целью убить Пенловского и двух других ведущих сотрудников института. Однако Кокошка так и не вернулся обратно. Согласно некоторым предположениям, Кокошка был убит в 1988 году во время столкновения с Кригером, однако это отнюдь не проясняло, что случилось в тот вечер с остальными пятью сотрудниками института: двумя агентами гестапо, ожидавшими возвращения Кокошки, и тремя учеными, следившими за панелью управления. Все пятеро исчезли самым загадочным образом, пропали и пять поясов с кнопкой для возвращения назад, в прошлое. Отсюда можно было сделать вывод о том, что в институте существовала группа предателей, считавших, что Гитлер в любом случае проиграет войну, даже при наличии необычного вооружения из будущего, и потому дезертировавших из обреченного Берлина в другую эпоху.
Но Берлин не был обречен. Клитман даже не рассматривал подобной возможности. Берлин – это новый Рим, Третий рейх, который будет существовать еще тысячу лет. И вот теперь, когда эсэсовцы получили шанс найти и уничтожить Кригера, мечта фюрера будет воплощена в жизнь. Уничтожив Кригера, представлявшего основную угрозу для ворот времени, что делало его ликвидацию первоочередной задачей, Клитман займется поисками Кокошки и остальных предателей. Куда бы ни отправился этот ублюдок, в каком бы году в далеком будущем и в каком бы месте он ни скрывался, Клитман со своими собратьями по СС уничтожит его, соблюдая все меры предосторожности, но с большим удовольствием.
Доктор Теодор Юттнер, ставший директором института после убийства Пенловского, Янушского и Волкова, а также загадочного исчезновения ученых 16 марта, повернулся к Эриху Клитману:
– Оберштурмфюрер Клитман, мы, кажется, нашли Кригера. Готовьте ваших людей к отправке.
– Мы готовы, доктор, – ответил Клитман.
Готовы к будущему, готовы к встрече с Кригером, готовы к ореолу славы.
