– Да, жабы действительно хорошие бизнесмены. А эта жабья семья служит короне сотни лет. Нашу жабу даже произвели в рыцари. Сэр Томас Жаба.
Молния сверкнула еще ярче, чем прежде. Раскаты грома усилились.
Расставив банки с супами на полке, Лора поднялась с колен и вытерла руки о белый передник, надетый поверх футболки и джинсов. Лора, с ее копной каштановых волос и большими карими глазами, была прехорошенькой и очень походила на свою мать.
– А сколько сэр Томас Жаба платит за комнату?
– Шесть пенсов в неделю.
– Это та комната, что рядом с моей?
– Да, та комната, где в шкафу лежит лодка.
– Надеюсь, что он не храпит, – хихикнула Лора.
– Он велел передать тебе то же самое.
К магазину подъехал раздолбанный ржавый «бьюик», и, когда дверь со стороны водителя открылась, третий удар грома взорвал почерневшие небеса. День озарился сиянием, прокатившимся огненным шаром по улице за окном, а затем разлившимся потоком раскаленной лавы над припаркованным «бьюиком» и проезжающими мимо машинами. Очередной удар грома сотряс дом от крыши до фундамента. Разгневанные небеса обрушились на землю, заставив ее содрогнуться.
– Ух ты! – Лора безбоязненно подошла к окну.
И хотя дождь еще не начался, внезапно поднялся сильный ветер, гнавший перед собой листья и мусор.
Человек, вылезший из видавшего виды синего «бьюика», с удивлением посмотрел на небо.
Небеса прорезали два разряда молнии, следовавшие один за другим. Пронзив воздух, они отразились огненными сполохами в окнах домов и в хромированных деталях автомобилей, и каждая вспышка сопровождалась таким ударом грома, будто кто-то молотил по земле гигантскими кулаками.
Молнии испугали Боба.
– Дорогая, отойди от окна! – крикнул он Лоре.
Она забежала за прилавок и позволила отцу себя обнять, скорее для его спокойствия, чем для собственного.
Мужчина из «бьюика» поспешно вошел в магазин и, бросив взгляд на сверкающие небеса, сказал:
– Нет, ты это видел, чувак?! Ни хрена себе!
Гром отгремел, стало тихо.
Начался дождь. Крупные капли, поначалу слабо стучавшие по стеклу, внезапно превратились в потоки воды, и мир за окном стал одним большим расплывчатым пятном.
Повернувшись, покупатель сказал с улыбкой:
– Ну прямо конец света, а?
Боб собрался было ответить, но прикусил язык, разглядев посетителя и сразу почувствовав опасность, как олень чувствует подкрадывающегося волка. На парне были разбитые байкерские сапоги, запачканные джинсы и заляпанная ветровка, из-под которой виднелась грязная белая майка. Взъерошенные жирные патлы, небритая щетина на щеках. И налитые кровью воспаленные глаза. Наркоман. Приблизившись к прилавку, парень вытащил из-под ветровки револьвер, и в этом не было ничего неожиданного.
– Выкладывай что там у тебя в кассе, недоумок!
– Конечно.
– Поторапливайся!
– Только не надо нервничать.
Наркоман облизал бледные потрескавшиеся губы:
– И не вздумай хоть что-нибудь утаить, дебил!
– Хорошо, хорошо, конечно. – Одной рукой Боб подталкивал Лору, пытаясь спрятать ее у себя за спиной.
– Оставь девчонку в покое! Так, чтобы я мог ее видеть! Кончай, мать твою, прятать ее у себя за спиной!
– Ладно, только не нужно горячиться.
Парень был неестественно напряжен, словно ухмылка мертвеца, и трясся как в лихорадке.
– Сюда, чтобы я мог ее видеть. И только попробуй что-нибудь достать, кроме денег из кассы! Только попробуй потянуться за пушкой – и я разнесу, на хрен, твою башку!
– У меня нет пушки, – заверил его Боб.
Он посмотрел на залитое дождем окно в надежде, что никто из покупателей не зайдет в лавку во время налета. Наркоман был явно не в себе и мог пристрелить любого, кто появится на пороге.
Лора попыталась проскользнуть за спину отца, но наркоман ее остановил:
– Эй! Стой, где стоишь!
– Но ей всего восемь лет… – начал Боб.
– Она сучка, они все грязные сучки. И не важно, большие или маленькие. – Его пронзительный голос то и дело срывался.
Похоже, наркоман был напуган даже сильнее, чем Боб, и это страшило больше всего.
Боб, не сводивший глаз с наркомана и револьвера у него в руке, как ни странно, обратил внимание, что Скитер Дэвис пела по радио «The End of the World»
