Тимур оглядывал казначея, любуясь его упорством.
- Я не брал из ваших рук ни золота, ни серебра, ни дерьма! Как же я отдам то, чего вы мне не давали?
Палач заботливо раскладывал и готовил для дальнейшей беседы разнообразные клещи, шипы, кольца. Палач умел давлением на ноги приводить в движение языки, пересчитывая пальцы, оживлять память у собеседников.
Опытный палач приготовился. Но, видно, недаром столь надежны здешние тайники: тайники дотоле крепки, доколе их тайна нерушима, вскрой тайну, и тайник нарушится. Замком замыкают дверь, но тайну замком не замкнешь. Тайну может хранить только тот запор, к которому нет ключа. А таким запорем может быть лишь человек. Тем и крепка тайна сокровищниц, что ее таят крепкие люди.
Тимур перехватил пренебрежительный взгляд казначея, покосившегося на палача. На опытного палача казначей взглянул, как на самонадеянного юнца, готовый его обыграть в поединке, даже если выигрышем окажется смерть: смерть станет выигрышем казначея, ибо тайна останется скрытой.
Тогда Тимур раздосадовал палача, велев ему убрать все свои игрушки. Тимур не мог вспомнить имени Бостан бен Достана, но описал купца так кратко и точно, что его сразу нашли и привели.
Тимур поставил его перед казначеем.
- Вот, казначей отнекивается от золота, взятого у тебя.
- Э, воин! - заспорил казначей. - Зачем перевираешь? Я говорил, что не брал у тебя. А принял ли я от него, он спросит сам.
Бостан бен Достан сказал:
- Ты взял двести тысяч динаров. Отдай их.
- Я не брал двести!
- Я из рук в руки тебе передал.
- Сто, а не двести.
- Отдай сто.
Тимур нетерпеливо прикрикнул на обоих:
- Разберитесь-ка, где же остальные сто?
Бостан бен Достан напомнил:
- Ведь ты брал и еще сто!
- Из твоих рук?
- Нет. Но при мне.
- При тебе, да не от тебя.
- Я при том был тут понятым. Забыл, а?
- Понятым? Я помню: был.
- Вот я и говорю. От имени тех, кто при мне принес тебе: отдай и те сто.
- А они? Ты был одним из пяти.
- Из тех я один цел. Ключ вот он, у меня.
- Как один?
- Тех убили.
Казначей помолчал, опустив глаза.
- Я только говорю: не ты их мне дал. А как тех уж нет, бери, возьми. Тебе отдам, когда они тебе ключ вручили.
Тимур, перебив его, спросил:
- А где сокровища мечети? Где сокровищница?
Казначей недобрым взглядом покосился на Тимура. Таким же жестким, упрямым взглядом, каким прежде смотрел на палача.
- Сокровища мечети от аллаха. Он один им хозяин.
- Здесь всему хозяин я.
- Э, воин! Идешь против бога? - и, не дожидаясь ответа, позвал Бостан бен Достана: - Иди возьми эти двести. Тебе отдаю.
Когда внесли плоские кожаные мешки, желтоватые, прошитые по шву белыми жилами, Тимур не стал переспрашивать казначея, а приказал осмотреть всю мечеть: в тайнике, где хранились двадцать мешков, в каждом по десять тысяч динаров, больше ничего не оказалось. Но могли быть другие тайники!
Умелые воины скоро нашли лестницы, хранимые ключарем Константином. Влезли на вершины столбов, долго там отпирали неповоротливым ключом замки в дверцах кладовых. Тщетно дергали в нишах решетки из кованых прутьев.
Наконец взломали или отперли и вломились в то, что казалось каменными башенками, а оказалось ризницей, сокровищницей, хранилищем приношений от верующих и остатков кладов, некогда хранимых здесь в разные времена. Тимуру снесли оттуда и перед ним расставили тяжелые серебряные персидские блюда, две золотые сельджукские чаши с длинными надписями, книги в драгоценных окладах, блюдо, на коем оказалась вычеканена острорылая свинья с десятью поросятами и небрежно написанное имя - Антиох.
Оклады с книг срывали. Из золотых кружев на окладах кинжалом выковыривали драгоценные камни. Пергаменты древних рукописей, выпадая из окладов, рвались и разваливались, попадая под каблуки расторопных воинов.
Казначей притих, стоя на коленях неподалеку от Тимура. Но вдруг вскрикнул:
- Это же святыня! Это халифа Османа!
- Эка! - насмешливо отозвался воин, уверенный в поощрении Тимура.
Но Тимур строго сказал:
- Подними-ка. Неси сюда.
Казначей не унимался:
- Это ж святотатство! Грех!
Но Коран уже лежал среди прочей добычи.
