- жить в своJм доме. Сажать липы, жасмин, черемуху, ухаживать за цветами. Вечером уходить к озеру, туда, где на самом высоком месте стояла когда-то церковь, а теперь одиноко высились развалины, сидеть там и смотреть на бездомное звJздное небо над головой, слушать, как шелестят травы под древними могильниками и почти физически ощущать исходившую от каждого метра Покровской горы непонятную мне энергию, вселявшую не бодрость, а покой и силу. Прошли годы. На Покровке всJ остаJтся по-прежнему. Разве что озеро почти совсем пересохло. И всегда, когда уходят силы, когда одолевают заботы или несчастья, я спешу сюда, не мою гору... Пусть даже с мыслях. Незаметно для себя я вошJл в село. До Покровской горы было ещJ далеко, но я уже видел еJ, возвышающуюся над окрестным миром. Видел свой дом, свой сад. Мимо с шумом мчались машины, автобусы, мотоциклы. Мир был полон бесчисленным количеством самых разных звуков. И тем прекраснее, тем чудодейственнее оказалась для меня покровская тишина. Стою, пытаясь отдышаться. На меня удивлJнно смотрит жеребJнок, совсем ещJ крохотный. У него одного хватает сил в такую жару гоняться по лужайке. Все остальные - его мама, три телJнка и белая коза легли, понуро пожJвывая траву. Я протянул руку. Малыш отпрыгнул, но не убежал. На душе стало так хорошо, что я невольно засмеялся. Играй, малыш! Вот и мой дом. Открываю калитку. Меня убеждали.
4 июля. В гостях у дядюшки Тао.
Только на четвертый день достало мне сил идти дальше. Но это не означает, что уходил я с легким сердцем. Веселых расставаний не бывает. А когда видишь, как за зеленью деревьев поблескивает только верх крыши твоего дома, словно камень опускается на грудь. Приветный летний день, легкомысленная тропинка, то безрассудно ныряющая в овраг, то упрямо карабкающаяся по склону, разноголосица невидимых мне существ в луговом разнотравии - ничто не радует и не может отвлечь от грустных мыслей. А людей я встретить и не чаял, поскольку пошел самыми короткими путями, через поля и рощи. Однако я ошибался. Вскоре я увидел пожилую женщину. Старушка собирала лекарственные травы, у ног ее крутилась маленькая собачонка, которая и оповестила свою хозяйку, что кто-то идет. Мне трудно было на вид определить, сколько лет собирательнице трав: деревенский люд, как правило, выглядит старше своего возраста. Морщинистое лицо, морщинистые руки. Но передвигается легко, даже быстро для своих лет. Мы поздоровались. Я уже собирался идти дальше, но, видимо, мне суждено было оставить в своей памяти женщину. А, точнее, ее рассказ, который услышал от нее. Сейчас мне уже и не вспомнить, что она спросила у меня, что я ей ответил, как так получилось, что мы заговорили о Святителе Николае Угоднике, как называют в наших деревнях одного из самых почитаемых православных святых. Моя новая знакомая вдруг произнесла фразу, которая заставила меня забыть, куда я шел.
- Да если бы не он, меня давно уже не было на свете.
- Кто это - он?
- Знамо, Николай Угодник, кто же еще? Я бы рассказала, только вот не знаю, поверишь ли ты мне, милый? Молодые ведь в это не верят.
- Так вы расскажите. В жизни каких только чудес не бывает, почему же я не поверю?
Женщина неспеша отложила в сторону пук травы, отерла о передник руки, будто собиралась взять у почтальона письмо, и начала рассказ.
- После войны муж мой пришел домой живой, но весь израненный. Года три промучился да и помер. И оставил он мне четверых ребятишек мал мала меньше. Похоронила я его, отплакала свое и что мне делать - не знаю. В доме не то что хлебушка - картофелины нет. Чем мне ораву мою кормить? А тут от слез или еще от чего, только отнялись у меня руки и ноги. Лежу и прошу у Господа, чтобы он прибрал меня к себе. Сколько же можно мучиться? Всю войну в колхозе заместо лошади на себе пахала, а теперь и рада пахать, да не могу. Даже воды себе принести не в силах. Лежу я, думаю о смерти, что бы она скорее приходила, вдруг дверь открывается и заходит старичок. Какой-то весь легкий, светленький. Бородка у него такая беленькая была, а волосики не голове реденькие. Это уже я после его внешность вспомнила, а тогда он только вошел, перекрестился и сразу с порога мне говорит:
