— Стою как истукан, — ответил неизвестный и убрал руку. Я не удивилась что в нашем дворе новый человек, не удивилась и тому, что берет воду из колонки, удивило другое — на сегодня мама рабочим дала выходной. В преддверии Димкиного дня рождения и приезда мы все строительные работы свернули на неделю еще два дня назад. И вот на тебе! Стоит тут новенький явно отделочник и улыбается.
Ну и пусть улыбается, поднимаю пакет, разворачиваюсь и только делаю шаг, как этот новенький с наглой усмешкой бросает в спину:
— Спасибо. — За что спасибо неизвестно, да и выяснять после всего не хочется, иду дальше. — А Бог в помощь сказать не бывает?
Ну и не наглый ли? Оборачиваюсь, смеряю взглядом процесс, которым он был занят, его, колонку, баклажку под колонкой, в общем, ничего сложного, чтобы желать Бога в помощь.
— Не думала, что в этом нужна помощь. Что, сам не справишься?
— Спасибо. — Отвечает высокий уникум уходящей мне.
— Пожалуйста, — бросаю через плечо и в лучших традициях Чарли Чаплина наворачиваюсь на набежавшей луже от колонки. Пакет в моей руке делает грандиозный оборот в 270 градусов, я падаю в молчании с замахом ног над головой. Приземление произошло на спину.
Шмяк! — это пакет с продуктами упал лужу.
Хрясь! — а это уже я рядом с пакетом.
Из всех мыслей в голове крутится только: хлеб придется выкинуть, майку постирать.
— Жива? — через хор поющих птичек и строй прыгающих солнечных зайчиков прорвался встревоженный голос неизвестного и собственно его лицо.
— Да. Наслаждаюсь картинами неба.
— Встать можешь?
Ответила что-то из разряда «нет, я еще полежу немножко» и начала вставать. Парень, потянувшийся за продуктами передумал поднимать их и решил помочь мне. Но я-то этого не видела, вскочила на ноги резко. В результате произвела стремительное и неминуемое столкновение моей макушки и его носа…
— Девушка! Что за…!
Наверняка дальше шла нелицеприятная ругань, но расслышать было не дано из-за ладони, прижатой к носу.
— Извини-те! Извини, я… я сейчас холодного…! — и подхватив мокрый пакет из лужи бегу в дом. Не разуваясь, влетаю в кухню, швыряю друга по падению на стол. И через мгновение уже орудую в холодильнике в поисках спасительного куска льда или замороженного продукта.
Мама оторвалась от готовки, встревожилась:
— Олик, что случилось?
— Мам, что за лица на нашем участке?
— А что не так?
— Я, кажется, то есть… — нашла кусок замороженной курицы, а она прилипла к ящику. Обернулась в поисках колюще-режущего. — Я только что ему нос разбила. Накинешь процент за моральный ущерб.
— Оль, это не наш рабочий.
— Нет? — оторопев, перестала ковырять курицу ножом. Так и застыла в полусогнутом состоянии.
— Нет. Он один из любителей велопутешествий, попросил воды накачать. — Улыбку мамы выдал голос.
— Опася… — я от накативших чувств одним рывком выдернула курицу. Одновременно и баклажку вспомнила, и велосипед спортивный у ворот. Пришлось согласиться:
— Реально не наш.
— Реально, — согласилась мама. И на заднем фоне раздался лязг нашей калитки, а затем ее грохот.
— Блин! — прихватив курицу выскочила вон. От работника, который вовсе не работник и след простыл. А я так и осталась на террасе с куском замороженной курицы в руке и огромным чувством неловкости в душе:
— Блииииииииин!
— Утро не задалось? — прозвучал за спиной знакомый голос.
— Дык, умылась как Хрюша, завтракаю как Степаша. — обернулась и с радостной улыбкой поцеловала старшего.
— Ни дня без происшествий?
— Ни дня. Ты чего проснулся?
— Понял, что готов кое-кого убить.
— Калитку, — подсказала я. — Убить и прикопать. Но лучше смажь или петли замени.
— А сами?
— Папа занят, а мы девушки!
— С усами! — последовал ответ, после чего моей прическе придали лохматость особо почитаемым среди собак жестом.
Я толкнула его локтем, и отступила, приблизив к лицу старшего ножку курицы, на подобии микрофона:
— Как будешь праздновать?
— Скромно, — зевнул братец. — Леху позову, Сержика, Дёню, пару закадычных подруг.
— Дениса и Сережу знаю, подруги тоже не вопрос, а Леха кто?
— Вечером. — Пообещал он.
