Медицинскому персоналу, особенно при длительной работе, приходится, естественно, переживать не одно самоубийство их подопечных. Кроме того, деятельность в медицинских учреждениях сопряжена с ожиданием его повторения, что требует особой подготовки и своевременного использования адекватных приемов личностной защиты. Они могут существенно различаться у мужчин и женщин. Очевидно, эти и другие обстоятельства, еще подлежащие выяснению, должны приниматься в расчет при изучении проблемы отношения медицинского персонала к самоубийству. Однако уже сегодня следует считать аксиомой, что каждый врач или другой представитель медицинской профессии после совершения больным самоубийства испытывает горе или состояние, близкое к нему, безотносительно к способности или желанию поделиться им с другими. Поэтому возникает очень важный практический вопрос — каким образом можно уменьшить интенсивность и длительность посттравматических переживаний и их неблагоприятные последствия?
В этом случае к врачу следует подходить с теми же мерками, что и к любому горюющему человеку. Прежде всего следует иметь в виду, что горе — это индивидуальный для каждого человека процесс, протекающий во времени. Скорость переживания, интенсивность работы горя является уникальной личностной константой. Попытки насильно ускорить выполнение этой тяжелой работы могут привести к усилению психической боли и других постсуицидальных феноменов. Вместе с тем, помощь врачу может и должна быть оказана, по меньшей мере, по двум направлениям:
1. В поддержании его профессиональной состоятельности и компетентности: этому служит коллегиальное обсуждение истории болезни пациента, проведение психологической аутопсии, разработка оптимальной стратегии бесед с родственниками (кто, как и о чем будет их информировать) и неоднократное подтверждение осознания, что принятое решение находилось в сфере ответственности больного.
2. В поддержке возникших личностных переживаний: врачу необходима помощь в определении, выражении и облегчении собственных эмоциональных проявлений, в осознании и принятии неизбежно существующих пределов и ограничений, в подтверждении, что горе носит универсальный характер, в предотвращении взаимных обвинений или заблуждений относительно всемогущества медицины.
Эта помощь может быть реализована в ходе индивидуальной (с супервизором) или групповой работы. Особый такт и уважение следует проявить к личностным защитам, работа с которыми должна проходить в атмосфере принятия и безопасности. Кому-то поначалу стоит предоставить возможность уединения для конструктивных размышлений и переживания, другие могут нуждаться в непосредственном разговоре и выражении чувств своим коллегам. В ходе работы целесообразно подчеркнуть, что самоубийство больного может стать уделом любого профессионала. Практика показывает, что в нашем обществе медицинский персонал оказывается недостаточно профессионально подготовленным не только к самоубийствам, но и к смерти больного вообще. Этому в немалой степени способствуют разнообразные мифы о самоубийстве, до сих пор имеющие широкое хождение в медицинской среде.
Таким образом, книга К. Лукаса и Г. Сейдена является, несомненно, своевременным изданием, не только освещающим мало известные страницы науки о саморазрушающем поведении человека, но, по-видимому, могущим способствовать развитию оригинальных отечественных исследований в этой области, повышению осведомленности и готовности прийти на помощь человеку в психологическом кризисе.
А. Н. Моховиков,
кандидат медицинских наук, начальник отдела Одесского городского центра, социально-
психологической помощи
детям, подросткам и молодежи,
член Международной ассоциации
превенции самоубийст
Пятнадцать лет назад Эдвин Шнейдман, основатель Американской ассоциации суицидологии, призвал к поственции — «работе с лицами, пережившими суицид близкого человека — его жертвами, с целью помочь им справиться со страданиями, чувствами вины, гнева, стыда и растерянности». Он указывает, что «...общество должно предоставлять повседневную поствентивную психиатрическую помощь лицам, пережившим суицид близкого человека.
