С этого часа начался как бы новый отсчет времени в жизни Моисея, в его служении Господу и Израилю. Вновь были вытесаны на каменных досках-скрижалях Десять заповедей, дабы они свидетельствовали о возобновлении Завета.
Пророк вновь взошел на священную гору, где оставался на протяжении сорока дней, не вкушая ни воды, ни пищи. На сей раз народ был верен Закону. Увидев Моисея, спускавшегося с горы, израильтяне были поражены тем, что его лицо светилось словно бы отблеском неземного огня так, что страшно было смотреть, а лучи, исходившие от лика пророка, многих из народа просто ослепляли. Постепенно сияние померкло, и мы могли смотреть в лицо Моисея без страха лишиться зрения. Однако всякий раз, когда пророк возвращался к нам после общения с Предвечным, божественный блеск возобновлялся с прежней силой, так что Моисей обычно прятал лицо под покрывалом.
После восстановления Завета Господа со Своим народом главной заботой Моисея стало устройство храма, который должен быть стать местом, где и сам пророк, и каждый из нас мог бы говорить с Творцом Вселенной, Который будет спускаться к нам с небес. Раньше таким святым местом был шатер Моисея.
По повелению нашего учителя израильтяне принялись за сооружение Скинии. Для этого в одно место были снесены различные ценные вещи: золото и серебро, шкуры и кожи, доски и куски мрамора. Кроме того, было собрано немало драгоценных камней и благовонных трав.
Руководить постройкой Скинии и ее обустройством Моисей назначил Веселиила, своего племянника, и Аголиава из колена Дана. Сынов Израиля давно восхищало умение Веселиила и Аголиава вырезать из дерева и камня и отливать из металла всякие украшения, так что Моисей не мог сделать лучшего выбора.
Для строительства отвели участок в пятьдесят локтей ширины и сто — длины. Как известно, земля в наших пустынях сплошь безводна, камениста и покрыта колючим кустарником. А посему в первую голову народ принялся за расчищение площадки, выравнивание почвы и освобождение ее от растительности и камней. Когда эта работа была выполнена, было поставлено по два десятка столбов по длинной стороне и по десять — с короткой. На верхних концах столбов прикрепили кольца, сквозь которые продевались канаты, закрепленные на крюках, вогнанных в землю, что удерживало ограждение при сильном ветре.
Между столбами тянулись занавеси из мягкого виссона, спускавшиеся тяжелыми складками до самой земли; и так были устроены три стороны. Четвертая — лицо и врата сооружения, по краям которых возвышались две колонны из серебра. От одной колонны до другой тянулся ковер из пурпура, красно-фиолетовой шерсти и виссона, на котором наши мастерицы выткали изящные и неповторяющиеся узоры.
За входом помещался большой медный сосуд, из которого священники могли совершать омовения рук и ног.
Во время строительства и обустройства Скинии в нашем стане не было ни одного праздношатающегося, если не считать маленьких детей, которые все время путались под ногами у строителей и их помощников. Помнится, мне перепало немало подзатыльников от родственников и их друзей.
— Вам бы лучше не мешать взрослым, — говорила Мариам, укоризненно глядя, как мы со свойственным детям любопытством склоняемся над золотыми и медными плавильнями, — отойдите в сторонку и смотрите. Смотрите и запоминайте, потом будете рассказывать вашим детям и внукам, как на ваших глазах вырастала Скиния!
Над работающим людом возвышался стоящий на громадной глыбе Моисей и громовым голосом командовал снующей толпой.
— Эй вы! — кричал он. — Да-да, со столбом. Слой меди должен быть не тоньше, чем в два пальца! Силачи, поднимайте столб. Копатели, не забудьте, ямы должны быть не меньше пяти локтей, иначе столбы не выдержат напора ветра. Я потом сам проверю. Вход в Скинию делайте строго на восток, дабы первые же лучи солнца освещали ее внутри.
Старики и дети завороженно наблюдали за слаженной работой. Место строительства походило на растревоженный муравейник. Туда-сюда сновали женщины и мужчины, которыми командовали Веселиил и Аголиав. Не поднимая головы ткали ковры женщины. Даже дети, достигшие десятилетнего возраста, старались быть полезными взрослым.
