Мои Великие старухи - страница 52

– Я хочу вас познакомить с человеком необыкновенной, фантастической судьбы, – сказала Белла Ахмадулина. – Бывшей княжной. Увы, бывшей дворничихой. Ее отец дружил с Лермонтовым (Фантастика! Отец моей современницы дружил с Лермонтовым. Но как такое возможно? – Ф. М), она появилась на свет, когда отцу было за семьдесят. Этот случай – матримониальные фантазии природы.

Мы вышли на улицу Воровского, миновали арку старинной постройки. Узкий дворик – неправильной формы колодец – упирался в убогую, выщербленную дверь. Зарешеченные окна. Ни души.

– Это здесь.

Мы постучались…

Шел самый перестроечный и во многом действительно светлый, «надеждный» год нашей новой истории – 1987. Весна, еще многое закрыто, запрещено, еще балом правит Егор Лигачев, еще идет война в Афганистане и Сахаров томится в горьковской ссылке. И Ельцин еще состоит в членах Политбюро. И многие свободы еще были впереди. К одной из подвижек к демократии я как журналист оказался счастливо причастен – к реабилитации, возрождению в России дворянского сословия.

Познакомившись с княжной Екатериной Александровной Мещерской, представительницей знаменитейшего русского рода, и узнав перипетии ее драматической биографии, я начал готовить статью о ней для журнала «Огонек». Как говорила моя героиня, она гордилась не тем, что среди Мещерских были герои, а тем, что среди героев были Мещерские. Командиром молодого Суворова был Иван Мещерский, а его сын Алексей служил у Суворова адъютантом. Герой Шипки князь Эмануил Мещерский несколько месяцев держал осаду Шипки, пока не подошли скобелевские войска, он умер геройской смертью. Мещерский Иван Николаевич, магистр высшей математики, создал «теорию переменной массы тел». «Уравнения Мещерского» использовались при разработке гвардейских минометов «Катюша», а появление советских искусственных спутников Земли было бы невозможно без его теории.

За неподобающее происхождение Екатерине Александровне пришлось заплатить сполна. Голодная и полулегальная, на правах приживалки, жизнь во флигеле своего имения, скитания, лишение права работать и иметь паспорт, арест, опять арест…

…В один из вечеров, угостив меня непревзойденной рисовой кашей, сваренной по старинному рецепту, Екатерина Александровна подошла к окну и, как мне показалось, поплотнее задернула штору. Потом заперла дворницкую свою комнатенку на лишний крючок.

– Я вам доверяю и хочу попросить об одной услуге, – вернувшись в кресло, стоявшее возле шкафа красного дерева, негромко произнесла хозяйка. – Мне восемьдесят три года, моя жизнь идет к концу. И я хотела бы отблагодарить человека, который много лет был рядом, помогая мне, разделяя все мои невзгоды. Эту женщину вы видели. Она здесь домоправительница. И потом, нужны средства на будущие похороны, ведь сбережений у меня нет. Как я живу, вы видите. Перед вами остатки когда-то огромного отцовского наследства – картина кисти художника прошлого века, старинный подсвечник и несколько редких книг. Нет ни Рокотова, ни Кипренского, ни Рубенса, ни Боттичелли, обращенных в пользу государства приказами Ленина и Дзержинского. Не могу же я требовать сегодня возвращения незаконно изъятого имущества. Меня и так арестовывали тринадцать раз. И последний раз в 1953 году. Но совесть моя перед Господом чиста. (Я весь превратился в слух. Екатерина Александровна была серьезным, честолюбивым, жестким человеком, и я понимал, что только обстоятельства непреодолимой силы заставляют ее раскрыться передо мной.)