— Всё, ребята, спасибо, что посидели со мной. Вы хорошие. Мне пора домой, к мужу, — сказала она и поднялась.
Никто не осмелился ей перечить.
Когда Ната вышла, мужчины переглянулись, заказали еды и пива.
— А она не по-русски сурова, — заметил Алексей.
Григорий желчно засмеялся и посмотрел ему в глаза.
— Ты просто Нату не знаешь.
— Что-то, действительно, бездны открываются.
Ната, всегда словно поглощённая заботой о себе, не представлялась ему человеком, способным жёстко противостоять агрессору, залпом пить водку и ругаться.
— Она военный переводчик, старший лейтенант запаса, — объяснил Игорь.
— Что переводит? — спросил Алексей, помолчав.
— Ничего, — Игорь с сожалением пожал плечами. — Не пригодилось. У неё специализация — языки скандинавской группы: норвежский, шведский. Но поскольку все права на скандинавский нуар у известного холдинга, а на скандинавскую подростковую литературу — у их подразделения, Ната занимается русскоязычной городской прозой. Пока, — обнадёжил Тантлевский, — до лучших времён, когда «Напалм» станет ведущим издательством в стране, заткнёт за пояс конкурентов из первой тройки и выкупит все права на актуальные скандинавские тренды.
«Если Ната олицетворяет в «Напалме» скандинавские переводы, то скорее Солнце погаснет», — уяснил для себя Астролягов.
— Ну, хоть гения может отоварить, — сказал он.
— Вот так нас и убивают, — вздохнул Игорь. — Может быть, и Веню замочили не по злому умыслу, а на вспышке гнева. Начался разговор, потом автор вспылил…
— Ты всё на авторов думаешь?
— На кого ещё? Сам видишь…
— Вы следствие с этой версией ознакомили? — в который раз спросил Астролягов. Сегодня под впечатлением он снова хотел в этом убедиться.
— Первым делом. И координаты всех авторов, с которыми Веня работал, следаку отдали. Я сам распечатку готовил.
Григорий засопел и с грохотом двинул по столу принесённую кёльнером пивную кружку.
— Теперь все наши авторы на кукане у гестапо. Надеюсь, их будут жестоко пытать, — излив надежду, он сделал много энергичных глотков, за это время пиво заменило веру, и Григорий с сомнением закончил: — Только напрасно всё это. Никого не найдут и уголовное дело закроют.
Всё в Алексее воспротивилось этому. Он захотел возразить, но говорить об успехах полиции было бы суесловием.
— Закрыть можно преступника, и то это разговорная форма, — в нём взыграл криминальный журналист. — Уголовное дело можно прекратить или передать в суд.
— А раскрыть?
— Раскрыть можно преступление.
— А уголовное дело, его ведь открывают?
— Уголовное дело возбуждают, — объяснил Астролягов. — Так учит нас Уголовно-процессуальный кодекс.
— Вот так, Гриша, учись у специалиста, — посоветовал ведущий редактор Тантлевский и налил подчинённым водки.
— Мне бы самому поучиться, — скромно сказал Алексей. — Хотя бы понять, для кого я работаю.
— Для фирмы, — сказал Тантлевский. — Чтобы издательство получало прибыль, а сотрудники зарплату. Для них мы и работаем.
— А как же читатели?
Матёрые редакторы дружно хрюкнули.
— Ты ещё про культуру скажи, — засмеялся Игорь.
— Или про авторов, — съязвил Григорий.
— Не, я серьёзно. Мы ведь для читателей книги издаём. Зачем у нас чернухи столько? Почему мы выпускаем такую кучу постапокалипсиса и нуара?
— Мы должны исподволь готовить наших читателей к неизбежно нарастающей нищете, — Григорий пожал плечами, будто удивляясь, что вынужден объяснять коллеге очевидное.
— Кому должны?
— Читателям. Чтобы им не было потом мучительно больно от жёсткого столкновения с реальностью.
— Нет, честно? Хотелось бы понять, чего им надо.
— Им надо занять время и хорошо развлечься, если получится, — сказал Игорь. — А ещё они читают для поднятия самооценки. Не вставая с дивана, человек временно ощущает себя борцом со злом.
— Это если у него получается сопереживать герою, — заметил Григорий.
Игорь кивнул:
— Или удачливым авантюристом, если у него получается сопереживать злодею.
Астролягова едва не вывернуло от их цинизма, и он поспешно залил протест холодным пивом.
— Вы глумитесь надо мной? — возмутился он. — Товарищи, называется!
Коллеги оскалились с таким видом, что стало понятно, в каком овраге их товарищи доедают лошадь.
