Ойрик озабоченно торопил шкипера — скорей бы продать товар и возвратиться на север! Если будет война, то и товар дешевый непременно объявится, только успевай хватать!
А погода улучшалась с каждым днем — даже против течения барка шла быстрее, чем распространяется по Кругу ледяное дыхание Анелы Ведьмы Севера.
Через две недели корабль пристал в раамперльском порту. Здесь, разумеется, знали о войне на севере. О падении Айхерна судачили повсюду, и в каждом трактире великие стратеги размазывали по исцарапанным столешницам капли пролитого пива грязными пальцами, вычерчивая планы сражений — однако состоялась ли новая битва, здесь не знали. Ойрик бросился поспешно распродавать товар, за ценой не гнался, спешил сбыть быстрей. Красильщик с Плесенью шлялись по городу, высматривали и выслушивали, так что с товаром оставаться пришлось Пегому. Надсмотрщик сам себя не узнавал — ни разу не ударил невольника, даже не слишком бранился. Что-то в нем сломала поездка на север, что-то вывернула в душе… Свежее дыхание Боделя, что ли, виной… Когда плывешь по великой реке, мир становится другим.
* * *
Когда орденские братья заперли ставни, в помещении сделалось темно, и Элина окончательно упала духом. Ламп в представительстве не хватало, комната погрузилась в зловещий полумрак, по угрюмым лицам солдат бегали красные отсветы огня, который развели в камине. Плащи добрых братьев больше не казались белыми, теперь ткань приобрела багровый оттенок. Ставни заперли для того, чтобы на улицу доносилось как можно меньше звуков — предполагалось, что арестованные станут громко орать во время допроса, и было бы нежелательно тревожить шумом сонный городок…
Солдаты ухватили пленников за локти и подвели — вернее, подтащили — к столу, за которым расположился магистр.
— Давайте сделаем все быстро, — снова предложил добрый Архольд. — Мне нужно знать, где находится человек по имени Корди. Мне нужно знать, что он делает теперь и что собирается делать в дальнейшем. Теперь я вижу, что он одолел Лорда Тьмы Алхоя и…
Магистр поднял книгу, по обтрепанному переплету пробежали отсветы красного огня, сверкнули искорками на сломанных медных застежках.
— …И Лорда Тьмы Феттаха. С этой книгой Повелитель Зверей не расстался бы по собственной воле, и я не верю, что он стал бы доверять свое сокровище никчемным людишкам вроде вас. Стало быть, Лорд Феттах убит… убит человеком по имени Корди. И книга у вас, а? Получается, Корди передал вам свой трофей. Получается, вы встречались с ним совсем недавно. Получается, вы встречались где-то неподалеку отсюда. Получается, и Корди рядом.
— Эту книгу мы нашли, — выпалила Элина, — случайно!
— Милая дева, — усталым тоном произнес магистр, — все, что я сейчас сказал, все мои выводы — это не подлежит сомнению. Вы встречались с Корди совсем недавно и где-то поблизости. Меня не интересуют лишние детали. Просто расскажите, где я могу его найти?
Пока магистр говорил, его оруженосец, человек со шрамами, медленно приблизился к Ленлину, которого держали двое солдат. Как только Архольд смолк, воин ударил певца кулаком в живот, Ленлин захрипел и дернулся, но его удержали в вертикальном положении.
— Где Корди? Как его отыскать? — повторил Архольд. — Поверьте, я не получаю от этого действа никакого удовольствия… Где Корди?
— Я не знаю, — прохрипел Ленлин, — правда, не знаю! Клянусь!
— Дайте мне его инструмент, — протянул руку магистр.
И тут с Ленлином произошла удивительная перемена. Едва Архольд взялся за гриф лютни и приподнял ее, намереваясь ударить о край стола, бард взвыл, стряхнул с себя двоих дюжих братьев, ударил ногой по колену человека со шрамами и бросился к столу, протягивая руки к лютне. Рывок Ленлина оказался таким стремительным, что магистр инстинктивно отшатнулся, до того резко, что опрокинулся на спину вместе с массивным креслом. Поэт рухнул животом на стол, его руки цапнули пустоту. Завыл солдат — Элина, извернувшись, укусила его запястье… Все тут же забегали, взметнулось потревоженное пламя свечей, огромные тени заплясали на грязных стенах… и все закончилось. На Ленлина насели четверо братьев, поэт все еще отбивался, но сопротивление только разозлило солдат, беднягу стащили со стола, швырнули на пол… Элине укушенный орденский вояка отвесил звонкую оплеуху… Толстяк Ботвейль с силой, неожиданной в пухлом коротышке, схватил обидчика, развернул к себе и врезал кулаком в челюсть:
