— Мне всегда нравилась эта фотография. — И кивнула на стену, я проследила ее взгляд и увидела свою фотографию в рамке, ощутив подозрительную маету в груди. Но длилось это лишь мгновение, потому что через это самое мгновение я разглядела, что губной помадой по стеклу мне пририсовали заячьи уши, несуразно большие и согнутые пополам. Раиса уши тоже заметила, крякнула и посмотрела на Арсения с укоризной.
— Так ты даже симпатичнее, — нагло заявил он. — Твоя фотография служит напоминанием о женском коварстве. Я держу ее перед глазами, чтобы не расслабляться при встрече с обладательницей красивой мордашки. Под личиной ангела может прятаться зубастый крокодил.
— Обожаю комплименты, — широко улыбнулась я и решила сменить тему: — Судя по тому, что ты спишь на рабочем месте, дела идут не особенно блестяще.
— А вот тут ты не права, — хмыкнул Арсений. — Я только что закончил важное дело. Так что отдыхаю на вполне законном основании.
— Важное дело? — переспросила я, видя, как он надувает щеки.
— Да. Заработал пятьсот баксов. У одной богатой старушки пропал пудель. Я спас ее от преждевременной кончины в тоске по любимой собачке, разыскав пса в рекордно короткий срок.
— Ты искал собаку? — недоверчиво спросила Раиса, лицо ее при этом непроизвольно вытянулось.
— Никто не смог бы справиться с этим лучше. Собаки меня любят.
— По-моему, ты просто валяешь дурака.
— Вовсе нет. В этом городе не случалось ничего стоящего со времен нашествия Батыя. Все последующие события обошли его стороной. Аборигены на редкость добродушны и непритязательны. Если так пойдет дальше, я начну разыскивать сбежавших хомячков. Давай поговорим о моих деньгах, дорогая, — глумливо усмехнулся он. — Могу я на них взглянуть?
— Я не рискнула их сюда везти, но ты их получишь. Свою долю и половину моей.
— Звучит заманчиво. Ты вроде бы говорила, что завязала. Нет?
— Конечно, да.
— Тогда с чего вдруг такая щедрость?
— Я хочу загладить свою вину.
Он посмотрел на меня, потом на Раису, вновь повернулся ко мне и нахмурился. В красивом лице еле уловимая угроза, исходившая из синих с прозеленью глаз. Теперь Арсений выглядел парнем, с которым лучше не связываться. Должна заметить: если дамы испытывали к нему любовь, граничащую с обожанием, то мужчины в его присутствии мрачнели, справедливо подозревая, что рядом с ними находится исключительно опасный тип. Лично я не раз присутствовала при подобных метаморфозах и сейчас была к ней готова, но все равно забеспокоилась, подумав, может, мы дурака сваляли, явившись сюда. И все-таки кое-что в нашем прошлом позволяло надеяться, что мы обретем в его лице союзника, а вовсе не врага. На всякий случай я томно вздохнула, напустив в глаза тихой грусти.
— Во что ты вляпалась, дьявол тебя побери? — спросил он сурово.
— Сенечка, это я во всем виновата, — заныла Раиса. — А Маруся, добрая душа, не могла меня в беде оставить. Но мы понятия не имеем, что делать с трупом, то есть труп еще полбеды, но куда мента девать?
— Какой труп? Какой мент? — рявкнул Арсений, разомкнул руки и уперся о край стола, словно собирался его опрокинуть. Он сидел, как каменный лев у входа в наш исторический музей, я фыркнула, подумав при этом с досадой: «Как же он хорош…»
— Не стоит так нервничать, — сказала Раиса. — Сейчас я все объясню.
Решив, что объяснять Раиса будет очень долго, а времени у нас не так много, я вмешалась:
— Лучше я. — И очень коротко, а главное, как мне казалось, доходчиво принялась объяснять.
Надо отдать Арсению должное, он слушал довольно терпеливо, однако уже на третьей минуте моего повествования глаза его метали молнии, а физиономия начала бледнеть от злости. Мне его чувства были понятны.
— Вы раскатываете по городам и весям с трупом в багажнике? — ласково спросил он.
— Ты забыл про мента, — вежливо напомнила Раиса.
— Маруся, ты идиотка, — глядя на меня, произнес он. И хотя то же самое я говорила Раисе, да и самой себе, если уж быть честной, его слова показались обидными.
— А что прикажешь делать? — развела я руками.
— Гнать в шею эту чокнутую! — рявкнул он.
— Я не могу гнать ее в шею, она моя подруга. И я просто обязана ей помочь.
