Темнота.
Удар, еще удар, тишина...
У меня нет сил, чтобы распахнуть свои глаза.
Удар, еще удар и снова тишина...
Я чувствую, как все мое тело пульсирует в такт моему телу.
Удар.
Удар.
Тишина.
Больше всего на свете я боялся двух вещей:
Первое: Потерять Эмили.
Второе: Пустота.
Первый страх осуществился двадцать один год назад, второй же настиг меня минуту назад.
Умирать не страшно. Больно - да, но не страшно. Ты знаешь, что именно с тобой происходит и прекрасно понимаешь, что бояться уже поздно. Все уже произошло.
Страшно не умереть, страшно исчезнуть. Раствориться, словно пригоршня соли в теплой воде. И в данную минуту я именно та самая пригоршня соли. Я растворяюсь.
Мой сын треплет меня за плечи, его слезы капают на мое лицо.
- Папа? - Я слышу его голос так отчетливо. - Папа? Папа, прости меня. Кажется, я задремал, а тут собака. Черт бы побрал эту собаку. Папа? Скорая уже в пути. Ты меня слышишь? Папа?
Удар, удар, тишина...
Мне хочется открыть глаза и успокоить его. Сказать Марку, что я в порядке, что я просто устал и мне нужно немного поспать.
Вместо этого я молчу, слушая свое сердце. Я просто устал и мне просто необходимо поспать. Совсем не много. Чуть-чуть.
Удар...
Удар...
Тишина...
Удар...
Тишина...
Что-то щекочет мое лицо. Я отмахиваюсь, поворачиваюсь на бок, но через секунду это раздражающее чувство возвращается снова. Я мычу что-то невнятное, натягивая одеяло на голову. Ступни моих ног чувствуют утреннюю прохладу, судя по всему для них одеяла не хватило. Щекочущее чувство перемещается к ним.
- Да, Боже мой, - бурчу я сквозь сон. - Кто ты чудовище? И что тебе от меня надо?
Этот «кто-то» хихикает и стаскивает с меня одеяло. Я разочаровано стону и на ощупь ищу, чем себя накрыть, но все мои старания напрасны. Мое тело покрывается мурашками.
«Кто-то» опять хихикнул.
Лениво приоткрыв один глаз я наконец-то замечаю своего мучителя.
- Боже, я буду привязывать тебя на ночь к кровати. - Бормочу я, хватая ее за руку. - Ты невыносима.
- Да, я самое ужасное создание на всем белом свете, - хихикая, говорит она. - Но ты все равно меня любишь.
Я улыбаюсь и притягиваю ее к себе, обнимая руками за тонкую талию, оставляю поцелую на нежном плече.
- Уже половина девятого, - шепотом произнесла она. - Мне так не хочется отпускать тебя, но тебе пора собираться.
- Собираться? - Блаженная улыбка расползлась по моему лицу, пока я наслаждался ее прикосновениями. - Куда?
- Куда? - Удивилась она. - Кайл, сегодня двадцатое августа, у тебя в десять часов экзамен по истории. Ты забыл?
- Экзамен? - Встревожился я. - Погоди что?
Я подскочил, садясь на кровати.
- Двадцатое августа? Какого года?
- Какого года? - Растерянно переспросила Эмили. - Кайл, ты меня пугаешь, сегодня 20 августа 2014 года. Ты чего?
- 2014? - Спросил я, и Эмили положительно кивнула мне в ответ. - 2014, как такое возможно?
Наклонившись, я обхватываю голову обеими руками и отчаянно пытаюсь понять происходящее. Руки Эмили спускаются по моим плечам. Она с тревогой произносит мое имя и спрашивает все ли у меня в порядке. Я ни чего ей не отвечаю, потому что и сам не знаю, что произошло.
Я смотрю на свои руки и понимаю, что они принадлежат не сорока восьмилетнему мужчине, а молодому парню, каким я был в тот 2014 год. Я смотрю на свои руки еще в течение минуты и понимаю, что кое-чего не хватает. «Ангельской метки» нет, она пропала. Бесследно растворилась на коже.
- Кайл? - Тревога в голосе Эмили увеличилась.
- Любимая, прости. - Наконец посмотрев ее испуганное, бледное лицо заговорил я. - Мне просто приснился дурной сон, и я кажется еще не отошел от него.
Она облегченно выдохнула.
- Ты меня до смерти напугал. Кажется, пора прекращать будить тебя, таким образом, это плохо сказывается на твоей психике. Кому нужен муж псих?
- Определенно ни кому. - Ответил я, прижимая девушку к своей груди.
Но что, же на самом деле со мной произошло? Дурной сон? Богатая фантазия? Вмешательство какой-то силы? Я отчетливо помню, как яркий свет фар «разрезал» темноту, как кричал мой сын и как жизнь покидала мое израненное тело.
Я смотрю на Эмили, я вижу ее, я чувствую ее. Как такое может быть? Я помню ее потрепанное временем, бледное, холодное лицо. Я до сих пор чувствую боль от ее потери. Но сейчас Эмили прямо передо мной. Живая, теплая, счастливая.
