— Хорошо. Вот я и привел вас к человеку, который так вас интересует, мсье Хаган, — саркастически сказал Вилли и толкнул Поля к стулу напротив письменного стола. Поль чуть было не упал, но кое-как сохранил равновесие и сел на стул, сердито озираясь. Нож Вилли исчез.
— Так тебя интересует моя персона? — спросил Пако.
— Почему бы и нет? — воинственно отозвался Хаган. — Ты же проявил ко мне внимание. Тип, который меня навестил, не делал из этого секрета.
— Диди? — спросил Пако и выпрямился. — Вот, значит, почему он не объявился. Хотелось бы знать: что с ним стряслось, мсье Хаган? А также с человеком по имени Шадье.
— Пока ты еще не занялся им, Пако, — перебил Вилли, подойдя к столу, — я хотел попросить тебя об одной услуге. — Он присел на краешек стола и улыбнулся. — Ты, наверно, захочешь поподробнее потолковать с этим господином, и я тебе не буду мешать… Я ведь тут на отдыхе.
Пако потер гладко выбритую щеку.
— Вот как? Разве ты здесь не по делу?
— Какие еще дела! Просто дома у нас скверная погода, вот я и решил устроить себе небольшой отпуск. Я, собственно, так или иначе собирался к тебе — хотел спросить, как поживает Николь. Где она?
— Николь? — переспросил Пако, и вдруг лицо его словно съежилось, а по щеке покатилась слеза. Он вытащил пахнущий лавандой платок и промокнул глаза. — Вилли, у меня плохие новости. Я знаю, тебе очень нравилась Николь, и я даже немножко ревновал. — Пако жалко улыбнулся. — Но теперь все кончено… — Он еле выдавил из себя последние слова.
— Все кончено? — удивленно переспросил Вилли и оглянулся. Двое бандитов стояли за спиной Хагана, двое у стены, за Пако. — Что с ней случилось? — спросил он, переведя недоуменный взгляд обратно на Пако.
— Она… она умерла, Вилли. — Щеки его задрожали, и он указал на свою черную повязку. — Бедняжка Николь. Милая малышка. Теперь уже без нее моя жизнь будет совсем не та…
— Умерла? — Вилли привстал. — Но как? Когда это случилось?
— Сегодня вечером. Пако показал рукой на телефон. — Я сам толком не знаю, как она умерла. Я жду звонка… — Он замолчал, шумно сопя.
Вилли медленно покачал головой, теребя пальцами галстук из красной замши, который посередине украшала заколка — большой фальшивый бриллиант в оправе.
— Ты знаешь, — заговорил Вилли, — я надел этот галстук специально для нее. Она подарила мне его, когда я как-то приехал сюда на недельку из Танжера.
Пако смотрел на Вилли, моргая влажными глазами. Галстук ему явно понравился.
— Этот галстук подарила тебе Николь? Вилли молча кивнул. Он приподнял воротник рубашки, отцепил галстук, снял его и, печально посмотрев, сказал:
— Я больше никогда не смогу надеть его. Николь была милая девочка и очень мне нравилась. Нет никаких сил видеть эту вещь и вспоминать ее… — Вилли вздохнул и заставил себя улыбнуться. — Ну, у тебя своя печаль, Пако, и свои дела. — Посмотрев на Хагана, он добавил: — Не буду мешать. Наверно, тебе есть о чем с ним потолковать. Может, это как-то отвлечет тебя от грустных мыслей.
— Нет, Вилли, я не так устроен. Я постоянно буду думать о ней. А если ты не собираешься носить этот галстук, то, может, подаришь мне? Это будет прекрасное напоминание о моей маленькой голубке…
Вилли задумался. Потом сказал:
— Вообще-то мне надо бы сохранить его. — Потом, еще подумав, он кивнул. — Ну, разве что для тебя, Пако. Прощальный сувенир. Попробуй, примерь его, и если окажется туговат, можно передвинуть заколку.
Пако сглотнул и кивнул в знак благодарности. Он взял красный галстук и пошел с ним туда, где комната поворачивала направо. Там на стене висело зеркало в золоченой раме. Вилли приблизился к Пако, который примерял новый галстук. Уставившись на свое отражение, он довольно кивнул.
— Я всегда буду надевать его в день ее рождения, — срывающимся голосом заявил он.
— Ой, я совсем забыл, — сказал Вилли. — Ты можешь отвинтить камень. Николь выгравировала свое имя на оправе, под ним.
— Серьезно? — Заинтригованный этим сообщением, Пако приподнял галстук и стал отвинчивать алмаз. Вилли без спешки отступил к столу Пако. Он стоял спиной к молодцам Пако у стены напротив Хагана, но не смотрел на него.
