Это была информация для размышления.
— Аня, вы позволите мне называть вас на «ты»? — попросил Александр Борисович. — Только не подумайте, что это фамильярность, просто так удобней будет. И мне, и вам, насколько я догадываюсь.
— Да, конечно. Я уж и сама хотела вам об этом сказать.
— В таком случае, вопрос. Ты тоже работаешь на «Приму»?
— Нет, боже упаси! — передернула плечиками Аня.
— Что так? — удивился Александр Борисович. — Сама ведь сказала, что в «Приме» деньги и прочее.
— Зато хозяйка стерва! И даже Стаська, на что уж терпеливой была, порывалась от нее уйти, да только та уговаривала ее всякий раз, обещая золотые горы.
Она замолчала и негромко добавила:
— К тому же я уже закрепилась в доме моделей у Зайцева и искать от добра добро…
Хозяйка стерва, и в то же время Кукушкина продолжала работать на ее агентство…
Почему? Деньги? Или еще что-то?
«Судя по всему, — размышлял Турецкий, — у Стаси появился богатый поклонник, возможно, даже любовник, который и спонсировал ее деньгами. Возможно такое? Вполне. Тем более, что многие модельные агентства специализируются именно на сводничестве, точнее говоря, на продаже своих моделей богатенькой клиентуре, за счет чего и существуют, проплачивая сумасшедшие деньги за аренду помещений под свои офисы. Более всего в таких агентствах котируются молоденькие провинциалки, и Кукушкина, как никто другой, подходила для этой цели. Мало того, что провинциалка, так вдобавок ко всему и круглая сирота, выросшая в липецком детдоме.
Откусив кусочек печенья и запив его глотком чая, Александр Борисович поставил чашечку на стол и более чем внимательно посмотрел на Аню.
— Вы хотите что-то спросить? — с детской непосредственностью произнесла она.
— Да.
— Так в чем дело, спрашивайте.
— У вас были доверительные отношения со Стасей?
— Конечно! Иначе мы не смогли бы жить вместе.
— Да, конечно. Но, в таком случае, вы должны были бы знать… у нее был любовник? Я имею в виду не парня, с которым она бы встречалась, а именно любовника. Возможно, весьма богатого человека.
Аня, как на полоумного, смотрела на Турецкого.
— Господи, да о чем вы говорите? — возмутилась она. — Какой любовник?! Стаська была белой вороной среди нас, совершенно чистой девчонкой… Она даже по-настоящему ни в кого никогда не влюблялась, и когда уже по-настоящему вошла в модельный бизнес, где через постель приходит половина успеха, ее кое-кто просто за дуру считал.
— В таком случае, откуда у нее такие деньги? Насколько мне известно, на подиуме много не заработаешь, а любовника, который бы ее содержал, у нее не было.
Аня полоснула по лицу Турецкого испытующевопросительным взглядом.
— Вы думаете, что гибель Стаськи…
— Пока что ее исчезновение.
— Да, конечно, исчезновение, но…
— Аня! — повысил голос Александр Борисович.
Она сморгнула, и Турецкий вдруг увидел, что перед ним сидит еще совершенный ребенок, семнадцатилетняя девчонка, которая чего-то боится, чего-то недоговаривает.
— Тебе что, угрожали? Заставили молчать? — догадался Александр Борисович.
Она угрюмо кивнула.
— Но кто? Когда?
И снова стремительный взгляд скользнул по лицу Турецкого, на этот раз какой-то беспомощный, просящий защиты.
— Ну же, Аня!
— Я не знаю, кто, но это было еще в самом начале, когда исчезла Стаська, и я сначала позвонила в ее агентство, а потом написала заявление в милицию.
— И что?
— Да, в общем-то, ничего особенного, просто мне позвонили по телефону и предупредили, что если я не хочу остаться уродом, и чтобы мне не облили лицо кислотой… в общем, чтобы я не совала свой нос куда не положено и забыла про Стаську. Она, мол, уехала в другую страну, живет с богатым человеком и очень счастлива.
— И?..
— Я испугалась, — призналась Аня. — И я уже знала, что ни в какую другую страну Стаська не уехала, не могла уехать.
— Почему?
— Ну, во-первых, надо было знать Стаську, а во-вторых… В общем, она никогда не расставалась с серебряным крестиком, который был у нее на шее, когда ее нашли на пороге детдома, и снимала его только в тех случаях, оставляя дома, когда уезжала на подиум.
— И он сейчас здесь? У вас?
Аня кивнула.
— А этот телефонный звонок… мужчина звонил или женщина?
